Укради мою любовь
Шрифт:
— Не надо, — отказался Коста. — Так что с управой?
— Дверь рассохлась от старости, мэр уже приказал заменить, — пробурчал пристав, снимая с булочки прилипшую нитку.
— Что ж, приятного аппетита и доброго дня, — пожелал Коста. — Спасибо за помощь, Патрик.
Он вышел на крыльцо и вдохнул поглубже, прижимая папку к груди. Как знать, замешан ли пристав в происходящее в Виларе, однако его умение закрывать глаза и не видеть злодеяния, происходящие прямо под носом, очень на руку преступнику.
— Чем ты ему там помог? — послышался
— Как вы и приказали…
Да, все делается как приказано и как надо. Вилара блестела и сверкала, как яркий конфетный фантик, но внутри оказался вовсе не шоколад. Непривычное чувство сдавило грудь, и Коста мгновением позже понял, что это тревога. За себя он не волновался, но теперь у него появилась семья. Надо увезти их отсюда как можно скорее.
Купив у лоточницы калач, присыпанный семечками, и кулек сладких орешков, Коста пошел к городской управе. Наблюдая, как работники вешают на блестящие петли новую дверь, съел хрустящий калач. Руперт показался на крыльце, расплатился с мужиками и, заметив Косту, расплылся в лживой улыбке.
— Варден эль Брао, — протянул он. — Не спится? Я тоже просыпаюсь на рассвете. Здесь такой воздух, хочется жить, действовать, менять город к лучшему…
— Угу, — кивнул Коста. — Затеяли ремонт?
— Да так, — отмахнулся Руперт, сияя все той же улыбочкой. — Давно собирался… Не желаете составить мне компанию? Я хотел прогуляться по набережной.
— А можно мне чаю, — попросил Коста и слегка покашлял. — Подавился.
— Давайте налью вам воды, — предложил Руперт, и Коста проследовал за ним в управу.
Пол усыпала древесная пыль, старый косяк куда-то убрали. Руперт протянул Косте кружку с водой, и он задумчиво отпил глоток. Кажется, именно эта кружка стояла на столе секретарши ночью. Сейчас на нем не было ничего, и платок со стула исчез. Вернув чашку мэру, Коста склонился, будто бы поправить брючину, и заглянул под стол. Туфли тоже пропали.
— А где ваша помощница? — поинтересовался он, выпрямляясь.
— Вайолет отпросилась, — ответил Руперт. — Решила съездить к родственникам. На свадьбу.
— На свадьбу, — кивнул Коста.
— Надеюсь, скоро вернется, — с нарочитым недовольством произнес мэр. — У меня столько дел, что без помощницы я как без рук.
Оторвать бы эти руки, а заодно и лживый язык.
— Кстати о руках, — сказал Руперт совсем другим тоном. — Вы, возможно, не в курсе, но я сделал Элисьене эль Соль предложение руки и сердца. Вам не стоит морочить ей голову, эльен. У меня к ней самые серьезные намерения. Бедняжка и так натерпелась: злобный опекун, неудачный брак, вдовство… Потом она оказалась беременной — одна-одинешенька. Я поддерживал ее и привязался к Никласу как к родному. Так что надеюсь на ваше понимание и благородство и прошу оставить мою дорогую Элис в покое.
Выдав всю эту речь, Руперт умолк и уставился на Косту.
— Я тоже сделал моей дорогой Элис предложение, — ответил он, и щека Руперта дернулась как
— Вот как, — процедил тот и, быстро облизнув губы, снова улыбнулся. Только теперь эта улыбка напоминала оскал. — Вы ведь не думаете, что я отступлю?
— Вам придется, — вежливо сообщил Коста. — Я бы все же хотел поговорить с вашей секретаршей. Где она живет? Быть может, она еще не успела уехать?
— Мало ли чего вам хочется, эльен, — осклабился мэр. — Вы ведь не думаете, что все ваши желания будут исполнены по щелчку пальцев? Это так не работает.
— Обычно так и бывает, — снисходительно ответил Коста. — Я выясню, где Вайолет. И все остальное тоже, господин Коперо.
Если бы взгляды могли убивать, то Коста уже упал бы без чувств. Он вышел из управы, чувствуя спиной ненависть мэра, прожигающую дыру между лопаток. Такая любовь? Или, быть может, Элис нужна ему по другой причине?
* * *
Коста пропадал где-то с самого утра и явился ближе к обеду, сердитый и взъерошенный, как еж. Ники кинулся к нему навстречу, но, застеснявшись, остановился, и Коста, тут же расплывшись в улыбке, сам подбежал к нему и подхватил на руки.
— Поедем в белый замок? — спросил он Ники. — Там много разных животных. К лошадям тебя подпускать рано, но можешь выбрать себе щенка. — Бросив на меня виноватый взгляд, Коста добавил: — Или котенка, если мама не будет против.
— Не против, — согласилась я.
Если Коста думает сходу распределить роли строгого и доброго родителя, то ничего у него не выйдет. Стыдно признаться, но я начинала слегка ревновать Ники. Даже утром, когда он прибежал ко мне в спальню, все разговоры только и были, что о папаше и его мече. Но стоило нам усесться в белый экипаж, поданный к воротам, как Ники взобрался ко мне на колени и вцепился в рукав.
— Мы редко куда-то ездим, — призналась я. — Вообще-то, если уж быть совсем откровенной, никогда не ездим. В Виларе все под рукой, так что я даже не держу экипаж.
— Так ты впервые едешь в карете, приятель? — улыбнулся Коста и постучал в стенку кучеру: — Не гони.
Я обняла сына, прижимая к себе крепче, поцеловала мягкую пушистую макушку и, прикрыв глаза, втянула сладкий запах его волос. А потом поймала на себе взгляд Косты, ставший почти осязаемым.
— Что? — недоуменно спросила я. — Ты так на меня смотришь…
Он шумно выдохнул, словно до этого забыл как дышать, и хрипло признался:
— Никогда не видел ничего красивее.
Я улыбнулась ему и похлопала по сиденью рядом с собой, но Коста недоверчиво приподнял брови. Да, сегодня у меня особая тактика. Я буду доброй и нежной, притуплю его внимание лаской, усыплю бдительность и смогу улучить момент и допросить старого слугу. Либо же Коста растает под лучами моего обаяния и сам мне все расскажет.