Украду твое счастье
Шрифт:
Все ради детей.
Думаю, а сама смотрю на Егора, который помогает стюардессе уложить и раздеть Яську и вспоминаю, как он прижал меня к стене.
Его поцелуй, такой жадный, такой… умоляющий!
Он просил меня поверить, простить! Простил дать шанс.
Я бы сказала нет. Все мое существо, все то, что я в себе считала разумным кричало – нет, Вита, что ты делаешь? Он предатель! Он бросил тебя один раз – бросит и другой! Он всегда будет таким, он не изменится! Он не доверяет тебе, и не будет доверять.
Просто у-до-бно!
И все! И вся любовь!
Любовь…
Когда он сказал – я люблю тебя – у меня сердце задрожало, как канарейка, к которой кошка подбирается и вот-вот схватит.
Не надо про любовь, Егор – хотелось сказать – не надо!
Больно очень.
Это как… как в открытой ране ковырять специально, раздражая, не давай ей затянуться.
Оно ведь уже не болело почти. Да, давно не болело! Правда!
До тех пор, пока в Москву не вернулась.
Тогда началось. Знакомые улицы, знакомые кафе, знакомые парки…
Я ведь и гулять с Матвейкой в тот парк пришла потому, что мы с Егором там гуляли…
Я не хотела, чтобы Стена меня целовал. И хотела.
Не хотела отвечать – и ответила. Не смогла сдержаться. Совсем.
Мне было очень хорошо, сладко. Как будто я вернулась к себе той, пятилетней давности. Счастливой влюбленной девчонке.
Опять все та же машина времени.
Только на этот раз я не пытаюсь бороться, не пытаюсь его оттолкнуть.
Я…
Я просто живу, просто наслаждаюсь его касаниями, его ласками. И мне даже почти все равно что он там мне говорит.
Он не хочет меня отпускать, он пытается меня остановить, он… он ревнует к Дворжецкому, это очевидно! А я…
Я наслаждаюсь его горячим телом, которое рядом с моим. Которое делает то, что давно никому не удавалось – будит мое тело.
Я чувствую это движение внизу живота, эту пружинку, которая скручивается, это тепло, которым наполняется мое тело.
С трудом удается мне вынырнуть из этого состояния и все-таки сказать ему то, что я должна.
И вот мы в самолете. И Егор, уложив детей, идет ко мне.
– Витаминка, ты как? Ты тоже ложись поспи, когда вы прилетите тебя разбудят.
Киваю, не очень понимая почему он командует.
Егор бросает быстрый взгляд в салон – Дворжецкого нет, он в кабине пилота. Меня тут же затаскивают в крохотную спальню, закрывают дверь.
Смотрю на Егора шокированная его напором.
– Может, мне полететь с тобой?
– Не надо.
– Хорошо. Как ты? Устала?
– Не знаю. В шоке.
– Понял. Извини. Просто за все извини. Я…Я не знал, что она додумается до такого, ну, провернет всю эту историю с ЭКО. Она же участвовала в той программе каким-то образом, хотела получить донорскую яйцеклетку. Думаю, она знала, что ты согласилась их сдавать, подговорила врача, заплатила.
Он
– Егор, давай потом, пожалуйста.
– Тебе… неинтересно?
– Нет, просто…
– Извини, я понял, ты устала…Давай, ложись, отдыхай. Все будет хорошо. Я приеду, скоро. Через неделю. Нет. Раньше. Я…
Он тянется ко мне, чтобы поцеловать.
Но дверь открывается и заглядывает Дворжецкий.
– Егор… Александрович. Не слишком ли часто вы уединяетесь с моей невестой?
– Невеста еще не жена.
– Неужели? Как мне понимать ваши слова? – он говорит нарочито язвительно, словно его реально бесит то, что мы с Егором сейчас вместе, рядом. Но почему? Он же… Он же не думает, что у нас может быть всерьез? Я ведь просто попросила мне подыграть! Вернее – это он предложил! Пообещал, что все будет отлично, и…
– Так и понимайте. Я люблю ее и хочу вернуть.
– Вернуть, мой друг, можно вещь в магазин. Если ты считаешь, что она вещь…
– Хватит, - шиплю я, кивая на кровать, - дети спят!
– Извини, Виталина, хотел сказать тебе пару слов наедине, перед вылетом. Егору Александровичу, как мне кажется, пора на выход.
– Я выйду вместе с вами.
– Я же сказал, мне надо поговорить с невестой! Выйдите, будьте так любезны.
Никогда не слышала, чтобы Денис Александрович так разговаривал! Как… как натуральный «старпер», которому не сорок с хвостиком, а лет за семьдесят так прилично!
Изысканный троллинг. Стена, конечно, в бешенстве.
– Виталина, будь на связи, пожалуйста! И следи, чтобы у Ярославы телефон был всегда заряжен. Она забывает.
– Да, хорошо!
Он двигается к выходу. Мы стоим в узеньком коридоре. Дворжецкий, Стенин и я. Неожиданно Егор хватает меня за шею, притягивает и целует, быстро, но сильно и крепко. Я в ужасе жду, что Дворжецкий ответит на это. Вдруг они начнут драку?
– Ты моя, помни, - тихо шепчет Егор и я… я понимаю, что он прав.
Я действительно его! Как бы мне не хотелось, чтобы это было не так, но я ЕГО.
Денис Александрович только ухмыляется.
– Пойдем, Стенин, я тебя провожу, - неожиданно переходит на «ты», а то ведь не свалишь, чемпион…
Егор весь вскидывается, видно, что он старается сдерживать бешенство.
Чемпион. Но ведь он реально был чемпионом. Его клуб три года подряд выигрывал титул!
Они выходят. Егор смотрит на меня, словно старается запомнить каждую черточку. И я смотрю на него.
Люблю его.
И мне очень больно, потому что все вот так.
Все наперекосяк.
Мы могли бы так счастливы вместе! А это счастье у нас украли. Мы же сами и украли.
Они выходят, но Дворжецкий почти сразу возвращается.