Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

Касьянов Георгий Владимирович

Каковы же итоги приватизации 1990-х — начала 2000-х? В 1992–2003 гг. в Украине было приватизировано 90 449 предприятий государственной и коммунальной формы собственности, причем 52,4 тыс. (58 %) перешли в руки частных собственников в 1994–1997 гг.⁴⁰ К 2003 г. в государственной собственности осталось 15 % предприятий (в основном крупных) [132] . К началу 2000-х предприятия, находившиеся в государственной собственности, производили 23,8 % (в 1995 г. — 50,8 %), предприятия, стыдливо названные в официальной статистике «коллективной собственностью», — 75 %. В сельском хозяйстве удельный вес частного сектора в общем объеме продукции в 1995–2000 гг. возрос с 29,4 % до 64,7 % [133] . К 2005 г. в промышленности удельный вес объектов, находящихся в частной собственности, составлял 95,2 % [134] .

132

Там же.

133

Бураковський

І., Новицький В. Економічні перетворення в Україні // Політичні

1 економічні перетворення в Росії і Україні. — М., 2003. — С. 81.

134

Центр соціально-економічних досліджень. Аналітична довідка «Питання легітимації результатів приватизації в уявленнях широких верств населення». — Київ, жовтень 2007. — С. 4. Авторы ссылаются на: Статистичний щорічник України за 2005 р. — Київ, 2005. — С. 308–314.

Государственный бюджет за десять лет приватизации получил сумму, вызывающую тягостное недоумение — 6 млрд гривен ($ 1200 млн). Первый вице-премьер в правительстве В. Януковича, бывший глава государственной налоговой администрации Николай Азаров, назвавший эту цифру, так оценил ее: «Выходит, полэкономики страны оценили в 1 миллиард долларов? Это уже говорит о том, что приватизация осуществлялась по схемам, далеким от тех, по которым должна осуществляться по закону. Мы не смогли сделать ее инструментом развития экономики. Она не соответствует даже фискальным оценкам» [135] . В данном случае «открытие», сделанное Н. Азаровым, выглядело несколько комичным: как бывший глава налогового ведомства, тем более используемого не только с фискальными, но и с политически-репрессивными целями, он не мог не знать масштабов «прихватизации». Впрочем, такой способ выражения мыслей был характерен для всего высшего эшелона власти — Л. Кучма периодически точно так же на публике «открывал» для себя неприятные вещи. Уже закончив свою политическую карьеру, он сам достаточно своеобразно подвел итог «большого передела». В одном из интервью зимой 2006 г. на вопрос, можно ли утверждать, что большинство объектов были приватизированы честно, экс- президент честно ответил: «Безусловно, нет! А в какой стране вы видели честную приватизацию?» [136] .

135

Коробов В. Ликбез для фонда госимущества. Кто есть who? // Зеркало недели. — 2003. — 22–28 марта.

136

Цит. по: Сухомозский Н. Никопольский ферросплавный: сытый голодного разумеет? // Зеркало недели. — 2006. — 11–17 февраля.

Приватизация превратилась в одно из самых эффективных средств развития «дикого капитализма» и одновременно — в наиболее показательный пример украинского варианта капитализма государственного, при котором приватизация становится не только средством обогащения государственных чиновников, но и приводит к сращиванию государства с частным бизнесом и их нелегальному взаимодействию. Она привела к созданию узкого круга крупных собственников, монопольно владеющих и распоряжающихся наиболее прибыльной частью собственности. Мечта о создании прототипа среднего класса путем равномерного распределения государственной собственности осталась неосуществленной.

Если говорить об экономической стороне, то можно заметить, что в любом случае переход средств производства в частные руки и формирование основ рыночной экономики даже в таком изуродованном виде, как это случилось в Украине, привел к более эффективному хозяйствованию по сравнению с периодом «общенародной собственности» и особенно по сравнению с «эпохой рантье». Экономические результаты большой приватизации стали очевидными в начале 2000-х, когда усилилась роль рыночных механизмов в развитии экономики и начался подъем производства. Тогда же стала более явной тенденция к легализации созданных в ходе «прихватизации» капиталов, что можно считать позитивной тенденцией для экономики.

В социальном плане она была крайне несправедливой. Она не только не способствовала формированию слоя мелких собственников, но и привела к крайне несправедливому перераспределению общественного богатства, его поляризации. Методы ее проведения способствовали колоссальной деморализации общества, породили стереотипы социального поведения, представляющие угрозу не только для общества в целом, но и для самих новых частных собственников, поскольку собственность, не имеющая общественной (а часто и юридической) легитимности, долго остается объектом экспроприаторских настроений и конфискационных инстинктов как со стороны отдельных лиц, так и со стороны государства. Согласно социологическим опросам, проводившимся в 1992–2006 годах, удельный вес респондентов, негативно относящихся к приватизации крупных предприятий, вырос более чем вдвое — с 31,6 % до 67,2 %, к приватизации малых предприятий — в такой же пропорции — с 13,6 % до 28,6 %. Отрицательное отношение к приватизации земли изменилось еще более радикально — с 13,9 % до 52,8 % [137] . Согласно другому опросу, проведенному центром «Социс» и Институтом социологии Национальной Академии наук Украины летом 2007 г., 70 % опрошенных поддерживали идею реприватизации⁴⁷.

137

Паніна Н. Українське суспільство. Соціологічний моніторинг, 1992–2006. — С. 8–9.

Помимо всего прочего, сверхобогащение нескольких бизнес-груп в ходе приватизации и уход в теневой сектор доходов от нее с последующими мизерными поступлениями в бюджет были одним из косвенных факторов падения жизненного уровня категорий населения, живущих на государственные зарплату, пособия и пенсию (в первую очередь учителей, врачей, студентов, пенсионеров). Впрочем, социальные издержки приватизации — это только часть

масштабной и не слишком оптимистичной картины изменений в социальной жизни украинского общества конца 1990-х — начала 2000-х.

Богач, бедняк… Социальные парадоксы

К концу 1990-х годов, согласно критериям, установленным ООН, Украина прочно утвердилась в ряду стран с низким доходом населения. В 1999 г. 14 % населения страны относилось к категории «очень бедных» — то есть получала доход, эквивалентный 4,3 американских доллара в день и меньше. В основном это были многодетные семьи, пенсионеры и семьи безработных. Доля населения, входившего в категорию «бедных», в 1999 г. достигала 27,8 %. Таким образом, в общей сложности почти 42 % населения страны к концу 1990-х годов относилась к категории «бедных» и «очень бедных». В 2001 г. Мировой Банк поместил Украину в список беднейших стран мира, где годовой доход на душу населения составлял менее $ 750, рядом с Руандой, Пакистаном и Никарагуа. Конечно, при этих подсчетах учитывались лишь официальные данные, которые не принимали во внимание доходы населения в теневом секторе, однако это не опровергает того факта, что бедность оставалась в Украине критической социальной проблемой — недаром в 2001 г. была принята государственная программа борьбы с бедностью.

К 2003 г. удельный вес населения, подходящего под категорию «очень бедных», снизился до 9,6 %, а «бедных» — до 23,8 % [138] . Несмотря на очевидный прогресс, показатель этот оставался еще очень высоким. В 2004 г. уровень ежемесячных затрат 27,4 % граждан Украины (около 13 млн) не достигал 271 грн. — это значит, что они пребывали за чертой официально установленного прожиточного минимума [139] .

Говоря об экономической стабилизации второй половины 1990-х годов и подъеме 2000-х, следует помнить о том, что он осуществлялся фактически за счет большинства населения страны. То, что в экономике называлось «наведением финансовой дисциплины» и «монетарными методами», для подавляющего большинства граждан страны означало уменьшение реальных доходов и отражалось прежде всего на них, а не на рантье и новых капиталистах, которые в худшем случае теряли источник сверхдоходов или же этот источник становился не таким обильным. Согласно опросам общественного мнения, в 2001–2003 г. стабильно высоким оставался удельный вес населения, воспринимавшего экономическую ситуацию в стране как «плохую» или «очень плохую». В сентябре 2003 г. в таких понятиях ее охарактеризовали 86 % респондентов⁵⁰, опрошенных Международным фондом избирательных систем (США). По опросам украинских социологических служб, оценка экономической ситуации в стране по десятибалльной системе, где «О» приравнивался к «очень плохо», а «10» — к «очень хорошо», средний балл медленно возрастал с 1,9 в 2000 до 2,3 в 2003 г. В 2005 г. он резко вырос до 3,4, но в 2006 г. опять снизился до 2,9 [140] , оставаясь крайне низким показателем для страны, претендующей на звание «европейской».

138

Україна. Формування основи для стабільного зростання. Меморандум про економічний розвиток. — Том 1. Світовий банк. Дослідження економік світу (неофіційний переклад). — К.^ 2004. — С. 32; UNDP Common Country Assessment for Ukraine. — Kyiv, 2004. — P. 11.

139

Розенко 77. Запроваджувати європейські стандарти в соціально-економічній сфері // Національна безпека і оборона. — 2005. — № 7. — С. 16.

Sharma R., van Dьsen N. Attitudes and Expectations. Public Opinion in Ukraine 2003. — 1FES, 2004.
– P. 3.

140

Паніна Н. Українське суспільство 1994–2006. Соціологічний моніторинг. — К., 2006. — С. 8.

Позитивные изменения на макроуровне не означали соответствующих автоматических сдвигов в социальной сфере. Например, обуздание инфляции, приводимое в качестве примера улучшения социальной ситуации, для «среднего украинца» поначалу мало что означало, его кошелек от этого не пополнился. В 1996–1998 гг. рост цен, конечно же, был радикально ниже, чем в предыдущие годы, удерживаясь в рамках 10–15 %, затем в 1999 вследствие мирового финансового кризиса и дефолта в России он подскочил до 28 %. Однако ни для кого не секрет, что рост цен сдерживался, помимо прочего, замораживанием роста заработной платы и снижением расходов на социальный сектор. При постоянном росте номинальной заработной платы во второй половине 1990-х годов реальная практически оставалась неизменной, в первую очередь из-за инфляции и роста цен (в 1999 г. реальная зарплата даже уменьшилась).

С начала 2000-х наблюдался стабильный рост средней заработной платы. В 2001 г. среднемесячная зарплата по Украине составляла 311 грн (около $ 60), в 2006–1041 грн ($ 206), в 2007 г. — 1323 грн ($ 2 6 2) [141] . Впрочем, рост зарплаты нивелировался инфляционными процессами: в 2001 г. номинальная зарплата выросла на 35,2 %, реальная — на 19,3 % (индекс потребительских цен (инфляция) вырос на 8,2 %), в 2006 г. соответственно — 29,2 % и 18,3 % (индекс потребительских цен возрос на 11,6 %). В 2007 г. индекс потребительских цен достиг рекордного за 2000-е уровня — 16,6 % [142] .

141

Там жергс_гік_иДІ5гр_и2005.1Цт1;gdn/Zarp_ek_p/zarp_ek_p_u/zpp2007_u.htm. Сайт посещен 15 января 2008 г.

142

http://ukrstat.gov.ua/control/uk/localfiles/display/operativ/operativ2006/ct/cn_rik/isc/isc_u/ isc_gr_u.htm;tznr_u/tznr_u.htm. Сайт посещен 17 января 2008 г.