Украина: история
Шрифт:
В Буковине, которая в 1861 г. была отделена от Галичины и превращена в отдельную провинцию, жило около 300 тыс. украинцев (40 % всего населения), которые сосредоточивались в холмистых северных районах. Остальное население состояло из румын (34 %), евреев (13 %), немцев (8 %) и других меньшинств. Из всех западных украинцев буковинские крестьяне лучше всего были обеспечены землей — прежде всего потому, что крупные румынские землевладельцы не пользовались в Вене таким влиянием, как поляки или венгры. Поскольку политика Вены сводилась к тому, чтобы использовать украинцев в качестве противовеса румынам, первые пользовались даже некоторыми политическими преимуществами. К концу XIX а это нашло отражение в хорошо организованной украинской школьной системе, возможности получать образование в Черновицком университете и наличии относительно благоприятных политических
Когда же этот процесс по-настоящему начался в 1870— 80-е годы, большое влияние на него оказали близость Галичины и приплыв галицкой интеллигенции. В 1869 г. в Черновцах было создано украинское культурно-просветительное общество «Руська бесіда». Спустя год возникла политическая группа — «Руська Рада», целью которой было представительство украинцев на выборах. Первоначально здесь главенствовали русофилы, хотя они никогда не были сильны в Буковине. К 1880-м годам во главе буковинских украинцев стали украинофилы — галичанин Степан Смаль-Стоцкий (профессор украинского языка и литературы Черновицкого университета) и Микола Василько (богатый местный помещик). Вскоре здесь появились отделения галицких национал-демократов, радикалов и социал-демократов. «Руська бесіда», действовавшая по образу и подобию «Просвіти», к 1914 г. насчитывала около 13 тыс. членов. Тем временем в 1911 г. было достигнуто соглашение с другими национальностями, в соответствии с которым украинцам гарантировалось 17 из 63 мест в провинциальном сейме. В венском парламенте буковинские украинцы всегда сохраняли за собой традиционные пять мест. Таким образом, благодаря более сбалансированной политике Вены в Буковине, политический компромисс здесь был более продуктивным, а национальная напряженность не такой острой, как в Галичине.
В Закарпатье, в отличие от Буковины, о компромиссе не могло быть и речи. Венгры полностью господствовали в этом регионе, особенно после 1867 г.: венгерская аристократия нещадно эксплуатировала крестьянство, а венгерские националисты душили местный патриотизм всеми способами. Поэтому во всех отношениях почти 400 тыс. закарпатских украинцев, составлявших около 70 % населения края, находились в самом невыгодном положении из всех западных украинцев.
Национальное развитие закарпатцев, также переживало серьезные неудачи. Сразу же после 1848 г. под руководством Адольфа Добрянского и Олександра Духновича они добились ряда влиятельных административных постов и введения школ с родным языком обучения. Однако всплеск русофильства, вызванный приходом российского экспедиционного корпуса для подавления утнетателей-венгров, изолировал малочисленную интеллигенцию и греко-католическое духовенство, создал культурный разрыв между ними и крестьянством. После 1867 г., когда усилился процесс мадьяризации, большая часть образованных слоев, потерявших опору в народе, быстро поддалась давлению и мадьяризировалась, превратившись в так называемых «мадьяронов». Греко-католическая церковь, имевшая епископства в Пряшеве и Мукачеве, не только не смогла предотвратить этот процесс, но и содействовала ему.
К тому же, поскольку Закарпатье было отделено от Галичины жестко контролируемой венгерско-австрийской границей, украинофильские тенденции не имели здесь такого распространения, как в Буковине. В последние десятилетия XIX в. в этом регионе исчезали одно славянское издание за другим, количество школ с преподаванием на местном языке упало с 479 в 1874 г. до нуля в 1907, а «Товариство Св. Василія», заботившееся о культурном развитии украинцев, дышало на ладан. Только горстка молодых народовцев, таких как Юрий Жаткович и Августин Волошин, пыталась сопротивляться мадьяризации.
Когда в начале XX в. украинцы Российской империи попадали в Галичину, их неизменно поражал тот прогресс, которого достигли их западные собратья. В Киеве по-прежнему не разрешалось издавать книги на украинском, а во Львове действовали украинские научные общества, школы, массовые организации и кооперативы, газеты, политические партии и парламентские представительства. В российской Украине украинская интеллигенция, по-прежнему сосредоточенная
Представления о прогрессе, достигнутом украинцами в Галичине, впрочем, не должны быть преувеличенными. Несмотря на все свои усилия, западные украинцы в целом еще увязали в нищете, неграмотность оставалась распространенным явлением, а уровень национального самосознания большей части крестьянства был нулевым. К тому же немногочисленную образованную элиту раздирали острые противоречия — между украинофилами и русофилами, либералами, консерваторами и радикалами — по поводу выбора путей развития общества. Тем не менее накануне первой мировой войны среди западных украинцев явно ощущалось чувство оптимизма.
Часть пятая. УКРАИНА В XX СТОЛЕТИИ
18. ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ
Первая мировая война стала для Европы первым глобальным потрясением, ужасающим опытом ведения массовых боевых действий новейшими средствами, настоящей человеческой бойней. Колоссальные масштабы этого конфликта отражают такие факты: 34 страны, постепенно втянувшиеся в войну, мобилизовали 65 млн солдат, из которых 10 млн погибли и 20 млн были ранены и покалечены. Потери гражданского населения приближались к военным. Война была не просто массовой, она приобрела тотальный характер, подчинив своим интересам всю экономику воюющих сторон. Неимоверное напряжение сил на фронтах и в тылу, рост потерь и разрушений не только выявили, но и усугубили очевидную дряхлость старого, отжившего свое имперского порядка в Европе. Последствия не замедлили сказаться: для Германии, Оттоманской и Австро-Венгерской империй, создавших блок Центральных держав, и для Российской империи, вместе с Великобританией, Францией и Соединенными Штатами Америки входившей в Антанту, война в конечном итоге превратилась в способ саморазрушения.
Первой, не выдержав тяжести войны, распалась Российская империя. Как и следовало ожидать, ее предсмертные конвульсии сопровождались стремительным оживлением разнородных российских партий, давних противниц царизма. Пользуясь моментом, они торопились навязать дезориентированному обществу свои варианты нового социально-экономического и политического устройства. Однако намного более неожиданным стало то, что нерусские народы империи, ранее казавшиеся вполне смирными и покорными судьбе, вдруг заявили о своем желании самостоятельно устраивать собственное будущее.
Исходя из этого вряд ли можно считать отвечающим истине общепринятый взгляд на революцию 1917 года как на титаническое столкновение классов, особенно когда речь идет об Украине. Здесь вспыхнула украинская революция, по своей природе как национальная, так и социальная.
Украинцы в первой мировой войне
Украинцы сразу же ощутили на себе всю тяжесть и разрушительное воздействие войны, поскольку им пришлось сражаться по обе стороны фронта. В течение всей войны Галичина была ареной крупнейших, кровопролитнейших схваток на Восточном фронте. Ее населению пришлось не только пережить опустошения, принесенные боями, но и испытать жестокость военной администрации — как российской, так и австрийской сторон.
Война принесла не только физические страдания, она значительно ухудшила и без того тяжелое положение украинцев, лишенных своего государства. Массы украинцев (в российской армии — 3,5 млн, в австрийской — 250 тыс.) сражались и умирали за империи, которые не просто игнорировали их национальные интересы, но еще и всеми силами, как например Россия, стремились задушить их национальные движения. Наихудшим было то, что, воюя за противоположные стороны, украинцы вынуждены были убивать друг друга. Лишь один положительный момент можно отыскать в этой войне: она истощала воюющие империи и таким образом создавала новые политические возможности для их угнетенных подданных. Впрочем, по крайней мере первоначально, эти возможности были довольно призрачными.