Украина в огне евроинтеграции
Шрифт:
Население юго-востока переживает не лучшие времена. Оно запугано правосекторным напором. Растеряно. От отчаяния выходит на протестные акции в Донецке, Харькове, Луганске, Одессе, пытается хоть как-то сформулировать свои требования и выдвинуть из своей среды новых лидеров. Собирается десятками тысяч, не имея совершенно никаких организационных структур. А их избранники, которые еще вчера чувствовали себя хозяевами жизни, поджав хвосты, покорно штампуют в Верховной Раде новые законы. При этом впечатленные вооруженными людьми вокруг Рады, ведут себя так, как будто всегда разделяли цели партий
Я не знаю, как долго может длиться единомыслие торжествующих победителей и перебежавших на их сторону побежденных. Но совершенно убежден, что оно не способствует поиску более оптимальных форм украинского общежительства. Не только нынешняя, но и все предыдущие власти суверенной Украины не обременяли себя размышлениями о том, сформировалась ли в Украине стабильная конституционная государственность. Жили по примерам запорожской вольницы и махновщины. Теперь прибавились еще и традиции бандеровщины.
Конституцию меняли едва ли не под каждого президента, при этом никогда не жили по ней. Одних президентов переизбирали досрочно (Л. Кравчук), других — (В. Ющенко), избирали незаконно, третьих — (В. Януковича) отстраняли неправедно. За два десятилетия независимого существования организовали два силовых переворота, названных романтическим словом «революция». Всякий раз заявляли цели очищения власти от коррупции и казнокрадства, но проходило время и оказывалось, что они недостижимы. Один клан богатых у державного руля сменялся другим, а новое качество власти так и не появлялось. Будучи региональными по своему происхождению (днепропетровским, галицким, донецким и вновь галицким) кланы пытаются навязать свои семейно-земляческие ценности, будь-то экономические или идеологические для всей Украины, что вызывает отторжение значительной части населения. Не знаю, какой другой клан придет на смену галицкому, но уверен, что при сохранении нынешней формы государственного обустройства, он неизбежно придет.
Я уже отчаялся быть услышанным, но в очередной раз повторю, что унитарная форма государства в такой разноликой стране как Украина, которая собрана из разных частей уже на глазах нынешней истории, себя исчерпала. Она могла бы существовать в условиях диктатуры, но в демократическом обществе не имеет перспектив. Неприятию ее украинской политической элитой трудно дать рациональное объяснение. Особенно, если учесть, что вожделенной ее мечтой является интеграция в европейское сообщество, где большинство стран структурированы на федеральных началах.
В чем преимущество федеративной системы? Прежде всего, в устранении периодического прихода к власти региональных политико-бизнесовых элит, так называемых семей, что до сих пор являлось основным дестабилизирующим фактором социально-политического развития страны. Не менее существенным ее позитивом станет региональная самодостаточность. Как в сфере экономики, так и в области культурно-исторической. При таком положении исчезнут причины для взаимных упреков в нахлебничестве одних и в непатриотизме других.
Регионы
Есть ли надежды на построение в Украине стабильной государственности? На том пути, по которому идет национальная политическая элита, определенно, нет…
Удивительно, но Украина сегодня почти в точности повторяет печальный опыт своего далекого прошлого, в котором у нее уже было два центры государственности. Один из них представляли гетманские столицы, другой — Запорожье, являвшееся, по существу, хортицким постоянно действующим майданом. И как бы мы не романтизировали запорожскую вольницу, часто даже именуя ее казацкой республикой, роль ее в истории украинской государственности была скорее отрицательной, чем положительной.
Убедительным свидетельством этому является вся история взаимоотношений центральной гетманской власти Украины и Низового казацкого войска. По существу, уже после того, как Богдану Хмельницкому удалось создать казацкую державу с центром в Чигирине, Запорожье объективно стало своеобразным его антагонистом. Оно постоянно вмешивалось в дела Гетманщины, часто, не согласуясь с центральной властью, заключало сепаратные договоры с Крымским ханством, избирало на своих радах альтернативных гетманов. Так, как это случилось в 1692 г., когда при живом Иване Мазепе, Запорожье, поддержанное крымским ханом, избрало гетманом Украины Петрика. Конечно, все это дестабилизировало еще не окрепшую украинскую государственность и явилось едва ли не главной причиной политической и экономической разрухи второй половины XVII в., получившей название Руины.
Нельзя сказать, что гетманские правительства не понимали деструктивной роли хортицкой вольницы. Уже Богдан Хмельницкий предпринимал значительные усилия для ограничения ее влияния на Гетманщину, однако долговременного действия они не имели. Его менее успешные преемники и вообще не могли оказать сколько-нибудь реального противодействия запорожской вольнице. Не справился с ней и Мазепа, лучше других украинских гетманов понимавший анахронистичность хортицкого майдана. Хотя и прилагал для этого значительные усилия.
В 1688 г. на р. Самаре им была заложена Новобогородицкая крепость по проекту голландского инженера Вазеля, которая задумывалась как гетманский форпост против запорожской вольницы. На Запорожье это понимали и открыто осуждали действия Мазепы. Известны также его универсалы, запрещавшие запорожцам приезжать в города Украины, а жителям этих городов — в Запорожье. Целям блокирования хортицких «рыцарей» должна была служить еще одна крепость — Каменный Затон, которую Мазепа возвел вблизи Запорожья.