Украсть Храпуна (сборник)
Шрифт:
Всего планет в системе было семнадцать, но на Шестой они устроили, себе дом – без заводов, научных институтов и экспериментов с непредсказуемым исходом. Поэтому эта цивилизация и показалась нам такой тихой.
Зато на других планетах у них были такие гигантские рудные разработки и такие огромные заводы, производящие пластики и роботов, что мы с нашими шахтами на Марсе казались им сущими младенцами. Вот такой был расклад.
Поначалу я удивился, как это наших первооткрывателей угораздило так ошибиться, и даже испугался, не кроется ли в таком высоком технологическом
Я весь извелся, пытаясь предложить им хоть какой-то вариант сотрудничества в промышленности и науках.
Меня вежливо выслушивали на приемах, но от дальнейшего обсуждения уклонялись и приглашали на очередной просмотр очередного фильма.
А кино было для них всем.
Оно стало краеугольным камнем всей их жизни. Ни одно из искусств не могло не то что сравниться с ним, но даже приблизиться к нему. Потому что кино для них было куда выше, чем просто искусство. Если оно и стояло когда-то, как у нас, где-то рядом с литературой, музыкой, живописью, то ко времени моего прибытия на Шестую планету оставило далеко позади все, что обычно подразумевается под понятием «искусство».
Оно заменило им все – религию, хобби, дружбу, любовь и даже стремление к познанию пространства и времени.
Они забыли, что живут во Вселенной, и жили в своих кинотеатрах.
День и ночь, все свободное время – у экранов.
Кино стало для них крепчайшим вином, сильнейшим наркотиком, сладчайшим сексом.
Оказалось, что все мощности этой гигантской цивилизации работали на одну единственную цель – на кино.
При этом цивилизация была настолько правильной, что удивление брало: у них почти не было ни проституции, ни пьяниц, ни наркоманов, ни убийц, ни воров.
А отдельные проявления такого рода наказывались, по их понятиям, очень жестоко: нарушителей отлучали от кино, и такая кара была для несчастных хуже смерти.
Но как я ни пытался попасть хотя бы на одну киностудию, мне это никак не удавалось.
Когда я объяснял, чего хочу, меня просто не понимали. На простой вопрос, где снимаются их шедевры, они недоуменно пожимали плечами и отвечали, что кино не снимают – его показывают.
А что каждый из их фильмов был подлинным шедевром, это уж будьте уверены!
Мне довелось посмотреть немало их фильмов и я был просто потрясен. Такое невозможно придумать.
Что за гении создавали эти фильмы?
Откуда они брали столь убедительные декорации для постановки катастроф, войн и исторических драм?
Как и где они нашли таких гениальных актеров, которые буквально наизнанку выворачивали души своих героев?
И совсем не важно было, про какую это цивилизацию, какие формы жизни нарождались, жили, любили и умирали на экране. Все было понятно и сопереживалось до самого последнего кадра.
Но как я ни старался встретиться с этими гениальными сценаристами, актерами и режиссерами, ничего у меня не получалось.
Я
Бестолковые приемы и фуршеты изрядно мне поднадоели, а единственным развлечением было посещение кинотеатров.
Со своими помощниками я виделся редко: они не вылезали из кино, а в остальное время спали. А когда я заговаривал с ними о возвращении домой, то встречал такой бурный протест, что гут же откладывал отлет.
Порой я спрашивал их:
– Чего же тут хорошего? Тоска ведь смертная.
Мои подчиненные отворачивались, прятали глаза и отвечали, что я не совсем прав и здесь весьма занятно.
Конечно, такое странное поведение опытной команды дипломатов настораживало меня, но, сколько я ни пытался отыскать его причину, так и не смог найти.
На какое-то время я успокоился.
Наконец, решившись, я послал на Землю полный отчет о своей миссии и, как итог отчета, попросил отозвать меня домой, поскольку здешнему народу мы, да, наверное, и все прочие цивилизации во Вселенной, совершенно не интересны.
Как же я ошибался насчет отсутствия интереса!
Первым тревожным сигналом стал для меня запрос нашей, земной центральной налоговой инспекции – она требовала объяснения, отчего так выросли счета в Межгалактическом банке как сотрудников нашего посольства, так и мой собственный.
Поначалу, едва глянув на несусветные суммы, я завернул запрос отправителю, то есть налоговой службе, как явно ошибочный.
Какие уж тут доходы!
В этом полусонном царстве и гроша не заработаешь. Конечно, каждому приятно, когда его счет в банках растет, но тут была явная ошибка. Но налоговая служба прислала мне новый запрос, на этот раз очень резкий, уже с угрозой прислать инспектора, облеченного широкими полномочиями.
Я собрал своих сотрудников и, заранее предвкушая их возмущенные возгласы, сообщил о вопиющем произволе налоговых чиновников.
Как же я удивился, когда они не стали возмущаться, а как-то скисли.
Тут я окончательно понял, что дело нечисто, и в ультимативной форме потребовал объяснений.
Мои ребята вместо объяснения пригласили меня в ближайший кинотеатр, и там я увидел…
Вы, наверное, уже догадались, что?
Да-да, свой собственный сон!
Тот, который мне приснился буквально сегодня ночью! И целый зал смотрел его.
А сон этот, надо сказать, совсем не годился для всеобщего созерцания.
Это был глубоко личный сон.
И в нем был я со всеми своими чувствами, желаниями и переживаниями.
Я заорал как резаный. Замахал руками. Затопал ногами.
На меня начали оглядываться.
Но сон продолжался во весь экран как ни в чем не бывало. И там я с несусветной похотливостью на мерзкой роже бесстыдно приставал к какой-то женщине.
Бож-же мой!.. Я, уже ничего не соображая, бросился на экран. Но мои же товарищи перехватили меня и силком выволокли из кинотеатра.