Укрепрайон «Рублевка»
Шрифт:
– О, наконец-то, Даниил Никитич! – радостным возгласом приветствовала Лидочка. Ему показалось, что голос женщины звучит искренне. – Вы опоздали почти на два часа. Я уже начала засыпать.
«Что-то не похоже, – подумал Демидов. – Если, конечно, у нее нет привычки, отходя ко сну, одеваться в вечерний туалет».
На Лидочке было темно-синее шелковистое платье на тонюсеньких бретельках. Оно плотно облегало крепко сбитое тело молодой женщины, до мельчайших подробностей подчеркивая все соблазнительные изгибы, начиная от груди и заканчивая едва заметным
Демидов почувствовал легкое головокружение, которое уже спустя несколько мгновений переродилось в столь знакомое ему сладостное ощущение, когда тело наливается силой неоседланного жеребца. Он не раз уже испытывал подобные чувства. Но здесь, на этой треклятой Рублевке, он уже практически забыл не то что секс, но сами воспоминания о нем. Немудрено, что теперь все казалось ему безумно желанным.
«Вот чертовка! – невольно подумал он про чужую секретаршу. – Умеет свести мужика с ума». Демидов решил осмотреться. Номер был явно нестандартным. На светлобежевых стенах – репродукции известных полотен, в углу торшер с мини-баром, кожаный диван с двумя креслами. На небольшом журнальном столике уже были расставлены тарелки с закусками, бокалы и две бутылки вина.
Боковая дверь была чуточку приоткрыта. Она, очевидно, вела в спальню.
– Не стесняйтесь, Даниил Никитич, угощайтесь! Откройте, пожалуйста, вино. Думаю, нам не помешает расплавиться. – Конечно же она имела в виду «расслабиться», но, как видно, оговорилась. Получилось мило и даже пикантно. – Или вы предпочитаете водку? А может, виски?
– Если честно, то я предпочитаю вас, – сказал он несколько грубовато и потянул женщину к себе.
– Ну что же вы торопитесь, Даниил Никитич? Хотя бы для приличия поухаживайте за дамой! – надув пухленькие губки, нарочито капризным тоном произнесла Лидочка. – Почему как-то разом все мужчины разучились ухаживать? – то ли спрашивая, то ли утверждая, проворковала она.
Выпив по бокалу и не уделив должного внимания закускам, Даниил и Лидочка смотрели друг на друга, словно выжидая, кто теперь первым проявит инициативу.
– Что же вы?
Молодая женщина демонстративно наклонилась к столику за канапе с икрой. Потрясающе красивая грудь оказалась буквально перед носом мужчины. «Да она без бюстгальтера!» – вновь возбудился он.
– А разве у вас на Урале такие платья носят с бюстгальтерами? – с вызовом, заливисто засмеявшись, спросила секретарша. – Хотя какая я дура, все ведь зависит от того, какая у кого грудь. Правда?
Она схватила руку Даниила и с силой каменотеса прижала ее к груди.
– У тебя такие ладони... Тогда что сказать о другом, – томно произнесла Лидочка не оставляя ни тени сомнения, о чем другом подумала. И тут же переменила тему: – Хотите виски?
Демидов залпом осушил полстакана заботливо налитого виски и, выдержав небольшую паузу, задал прямой вопрос:
– Что вам от меня нужно?
– Ничего, милый. Просто я здесь уже месяц безвылазно. Понимаешь?
Лидочка решительно встала с кресла и опустилась на колени перед Демидовым. Ее грудь открылась, как с высоты горы внизу открывается бесконечно прекрасное волнующееся море. У Даниила вновь кругом пошла голова.
Он заранее был уверен, что в следующее мгновение Лидочка прильнет к его губам, и уж тогда даже весь транспорт, скопившийся на Рублевке, не в силах будет оттащить его от нее. Но вместо столь долгожданного поцелуя женщина наклонилась к его коленям и деловито принялась расстегивать брюки.
– Спасибо, не надо. У меня и так все в порядке, – осипшим голосом пробормотал растерявшийся любовник, пытаясь поднять Лидочку с колен.
– Дурачок ты у меня, – ловко отстранилась она и вернулась к прежнему занятию. – Ты думаешь, что это женщины делают для мужчин? Лично меня это волнует, как, может быть, ничто другое.
Упругое, горячее достоинство молодого и сильного мужчины затрепетало в жарких ее руках. Только сейчас Демидов понял, что Лидочка и вправду безумно желала близости с ним. Больше не размышляя, он сгреб ее в охапку и понес в спальню. Он уже готов был обрушить на нее всю свою невостребованную страсть, как Лидочка вновь увернулась.
– Что опять не так?
– Зачем так спешить, дорогой Даниил Никитич? Ведь у нас еще не было прелюдии, – бархатным голоском пропела Лидочка, одновременно спуская по телу платье, под которым засияло обнаженное тело.
То, что увидел Демидов, превзошло все его сексуальные ожидания. Он мгновенно уловил, как на упругих, торчащих в стороны грудях налились и встали торчком темно-коричневые соски. Он перевел взгляд чуть ниже, и ее бедра как по волшебству раскрылись. Какие тут еще прелюдии?! Как разъяренный бык он бросился на нее.
...После первого извержения «демидовского вулкана» она сменила тактику и перешла к ласкам. Демидов, конечно, заглядывал в «Камасутру», но то, что проделывала в эту ночь Лидочка, не могли представить даже авторы этого учебника любви. Его приятно удивило, что он готов ко всему.
«В любви я Эйнштейн», – неожиданно он вспомнил когда-то давно понравившуюся фразу уличной проститутки из фильма «Семнадцать мгновений весны» и засмеялся.
– Чему ты смеешься, милый? – насторожившись, спросила Лидочка.
Он с удовольствием объяснил. Женщина тоже весело засмеялась.
– Скажи, Лидочка, ты замужем?
– Даниил! – укоризненно вскинула брови Лидочка, – После того, что было, как-то даже неприлично спрашивать про это. Ну разумеется. Муж у меня конструктор в секретном КБ. Он хороший и милый человек. А что?
– Да нет, я просто подумал...
– Что совесть гложет? А как насчет твоей милой женушки, а? – хитро прищурив глазки, спросила Лидочка. – Да не мучай ты себя. Это жизнь. Против зова природы моральные принципы бессильны, понял?!