Укрощение огня

Ринго Джон

– Герцер! О боже!

– Увидимся в аду! – Герцер вонзил копье прямо в лицо рыцарю. Потом прошел вдоль рва и приподнял забрала у остальных. – Ага, и Бенито тут.

– Стало легче? – спросил у него Эдмунд после того, как рыцарей сбросили за частокол – навстречу новой волне орков.

– Немного, – ответил Герцер. – Мне будет еще легче, когда и он умрет. – И показал вниз, где гарцевал верхом на коне Мак-Кейнок.

– Не стоит так предвкушать смерть другого, – заметил Эдмунд.

– Мне не нравится убивать людей, – пожал плечами

Герцер. – Нет, наверное, несколько человек я бы убил с удовольствием. Но мне это совсем не нравится. Разве со мной что-то не в порядке?

– Нет, если все так, как ты говоришь, это нормально, – ответил Эдмунд. – Кое-кто из лучников и легионеров чувствует себя сейчас не в своей тарелке. Но это одна сторона медали. Есть люди, похожие на тебя, – вы просто сражаетесь, а потом живете, как и раньше. Важно не переходить границу, не начинать получать удовольствие от убийства.

– Мне нравится дух соревнования, – заметил Герцер. – Нравится побеждать. Даже если противник при этом погибает.

– Значит, если не погибнешь, станешь хорошим солдатом. – Эдмунд улыбнулся, а Мак-Кейнок тем временем собирал последние силы для нового броска. – Ты и теперь уже неплохой солдат.

Дионис кратко о чем-то переговорил с несколькими верховыми рыцарями, и один из них поскакал в сторону укрепления. Он остановился вне досягаемости стрел и поднял белый флаг на конце пики.

Эдмунд вышел к ограждению, сложил руки рупором и крикнул:

– Если хотите начать переговоры, подходите ближе. Если попробуете хитрить, тут же сделаем из вас дикобразов.

Всадник медленно поднимался вверх по склону. Лошадь была не боевая и от запаха крови металась в стороны от убитых и раненых. Всадник не обращал внимания на мольбы о помощи, он спокойно объезжал протянутые к нему руки.

Подъехав поближе, он остановился и поднял забрало.

– Его я не знаю, – пробормотал Герцер.

– Козел отпущения, – догадался Эдмунд и тут же крикнул всаднику: – Ну что, сдаетесь?

– Нет, – мрачно ответил тот. – Но призываем вас сдаться. И если вы этого не сделаете, мы сметем ваш дурацкий частокол и убьем всех.

– С этого и надо было начинать, – ответил Тальбот. – А теперь вы уже лишились… пятидесяти? – нет, ста солдат. Не думаю, что остальные проявят большое рвение.

– Убирайтесь, и мы сохраним вам жизнь! – выкрикнул всадник. – Условия для вас крайне выгодные.

– Отдайте нам Мак-Кейнока и всех тех, кто участвовал в нападении на мою жену, а также тех, кто был при Ресане, и мы гарантируем жизнь всем остальным, – с презрением ответил Тальбот. – И сразу же убирайтесь в свою дыру, тогда сохраним вам жизнь.

– Это ваше последнее слово? – спросил рыцарь.

– Мой окончательный ответ, – усмехнулся Тальбот. – Давайте, мы как раз только разогрелись.

Всадник покачал головой и повернул вниз по склону. Внизу он переговорил с Мак-Кейноком, который лишь поднял палец руки и изобразил в сторону горы древний как мир жест презрения.

– Посмотрим,

что они теперь предпримут, – сказал Эдмунд. – Передай людям, чтобы они перекусили, а я пойду поговорю с Магиббоном и Алиссой.

Герцер отдал распоряжения и сам сел поесть. Вокруг разносился запах мертвечины, слышались крики раненых, многие просили воды, – так что аппетита все это не прибавляло. Но все же Герцер заставил себя съесть обеденный паек. Тут вернулся и Эдмунд, по дороге дожевывая полоску вяленой «шимпанзятины». Он кивнул вниз и сказал:

– Мак-Кейнок не шутит.

У подножия горы собрался весь вражеский отряд, у тропы стояли воины в доспехах и лучники, их окружала толпа Метаморфов. Мак-Кейнок подал знак, и все ринулись наверх.

– Кое-что в тактике он все-таки смыслит, – объявил Эдмунд. – Понимает, что если оставит нас позади, то не сможет напасть на город.

– И что мы будем делать? – нервно спросил Герцер. Преимущество врага было очевидным – как минимум сто к одному.

– Посмотрим, скольких сможем победить, – усмехнулся Эдмунд. – А потом побежим.

Герцер слышал, как по ущелью зацокали копыта лошадей, и невольно обернулся.

– Смотреть вперед! – выкрикнул Эдмунд. – Враги будут подниматься, а мы будем их убивать. Вот и все.

Орки прятались за деревьями, и лучникам нелегко было в них стрелять, гораздо лучшими мишенями были рыцари верхом на конях. Рыцарей становилось меньше, но их место занимали нескончаемые полчища орков, они напирали и постепенно отвоевывали метр за метром. Вот уже вражеские лучники тоже вышли на удобные позиции и открыли огонь. Луки у них были легче, чем длинные луки солдат Магиббона, но стреляли они метко. Лучники Вороньей Мельницы переключились на своих прямых противников и тем самым дали возможность рыцарям беспрепятственно подняться наверх.

Те, что ехали по тропе, оказались у укреплений раньше своих товарищей. Снова повторилось замешательство у ветвей огромного каштана, но вот рыцари показались у самого частокола. Герцер решительно бросился вперед, размахивая над головой огромной дубинкой, которой забивали в землю бревна частокола. Мышцы у него напряглись, и он со всей мощью опустил дубинку, но промахнулся, и один из рыцарей успел нанести ему удар мечом по руке, в которой он держал щит. Но вскоре все рыцари были побеждены, и настал черед орков.

Герцер и тут оказался в самой гуще битвы. Он подхватил оброненное кем-то копье и бросил его вниз, метя в щит одного из орков. Потом остановился, чтобы поднять свой щит, и вытащил из ножен короткий меч.

– КРОВАВЫЕ ЛОРДЫ, КО МНЕ! – крикнул он, нанося удары направо и налево по гротескным фигурам Метаморфов, лезших через частокол.

По обе стороны от него сражались Круз и Динн, втроем им удавалось поддерживать линию обороны. Но вскоре оборона была забыта, они лишь рубили, кололи, били врага, пытаясь, когда могли, прикрыть товарищей.