Укрощение огня

Ринго Джон

– Тогда передай Данае, что мои двери для нее всегда открыты, а Рейчел – что я ее люблю. Скажи, что приглашаю в гости на следующей неделе.

– Передам, господин Тальбот. Всего хорошего.

– Хорошей скорости, аватара.

Эдмунд замер, задумчиво теребя губу. Виртуальная копия покинула комнату, вернулся дворецкий.

– Чарльз, разошли аватар к моим друзьям – пусть предупредят и извинятся. Отправь жалобу в Совет. Копию с предупреждением о контрмерах в случае, если безобразие не прекратится, отправь проекту терраформирования.

Да, свяжись с Карбом и попроси, пусть разведает, кто решил нажиться на моей внешности.

– Хорошо, мой господин. Кстати, к вам – еще один посетитель.

– Кто это?

– Дионис.

– О адово пугало! – не сдержался Тальбот. – Чего надо этому болвану?

– Он не соблаговолил поставить меня в известность, милорд, – ответил дворецкий. – Прикажете впустить или посоветовать гостю найти как можно более короткий и как можно менее приятный путь ко всем чертям?

– Сам пришел или аватару послал?

– Сам, мой господин.

– Жду его в зале, – ответил Тальбот после непродолжительных раздумий. – Через три минуты.

– Да, мой господин.

Перед встречей Эдмунд накинул плащ со своим гербом, после чего отправился в главную в большом доме комнату. Стены украшали оружие и стяги, свидетельствующие о победах над многочисленными противниками. Здесь висели катаны, палаши, сабли и ятаганы, а в дальнем углу помещения возвышалась композиция из сотен декоративных мечей, спаянных воедино. Все они и впрямь стоили меньше, чем металл, потраченный на их производство.

Плащи сотен рыцарей заменяли обычную стенную обивку, а двери были изготовлены из покореженных щитов.

В другом углу помещения, возле гигантского камина, стояли довольно помятые средневековые доспехи, а напротив – огромный щит, на котором крепились молот и длинное копье для ристалищ.

Эдмунд сел перед камином и махнул рукой дворецкому, чтобы тот впустил посетителя.

Дионис Мак-Кейнок был выше двух метров и широкоплеч, отчего напоминал башню. Незваный гость имел человеческий облик с легкой примесью эльфийских черт – не настолько явных, чтобы нарушить соглашения, но все же вполне достаточных, чтобы заставить любого эльфа скрипеть зубами.

Длинные серебристые волосы с голографическими отблесками спадали радужным водопадом на спину, а кожа была черной как ночь – не как у негра, а угольно-черной.

Глаза с вертикальными щелками зрачков испускали еле заметное сияние даже при свете горящих ламп.

– Герцог Эдмунд, – приветствовал вошедший хозяина дома густым бархатистым баритоном, поклонившись в пояс.

– Чего нужно, Дионис?

После того как Мак-Кейнок впервые появился на турнирах, Эдмунд не поленился провести небольшое расследование. У кузнеца никогда прежде не случалось явных конфликтов с Мак-Кейноком, но Тальбот старался предвосхитить возможные осложнения и действия недоброжелателей, а слово «недоброжелатель» бросалось в глаза, точно было вытатуировано у Диониса на лбу.

Тальбот пришел к

выводу, что и внешние, и внутренние качества гостя, – всего лишь благоприобретение. Эдмунд слышал, что в прежнем воплощении действия Мак-Кейнока настолько противоречили общепринятым устоям, что пришлось вмешаться Совету.

Заставили ли Диониса подлечиться или же просто установили за ним наблюдение, приговорив к условной изоляции, пока оставалось неясным – как и преступления, по которым ему были предъявлены обвинения и состав которых разглашению не подлежал.

Впрочем, едва Мак-Кейнок присоединился к движению реконструкторов, как причины, осложнявшие жизнь новичка, стали ясны: Дионис попросту был больным на голову.

Продвижение Диониса на поприще игровых реконструкций началось с того, что он вызвал на поединок короля Авалонии. Поскольку у того не имелось абсолютно никаких причин принимать вызов бойца, не стоившего и королевских шпор, правитель с полным на то основанием отказался от поединка.

И тогда Дионис стал распускать о короле грязные слухи, обвиняя властителя во всех мыслимых грехах – от трусости до педофилии. Одновременно Мак-Кейнок принялся собирать вокруг себя шайку приспешников, незамедлительно получивших прозвище Молодые отморозки, вместе с которыми бесчинствовал на просторах Авалонии.

Все это время Дионис либо избегал турниров, либо сражался исключительно с как можно более слабыми противниками – особенно если правилами допускалось супероружие. Пользуясь превосходными энергоклинками и дарованными Изменением габаритами, Дионис с легкостью побеждал всех, с кем сражался.

Наконец положение стало невыносимым, и король изгнал Мак-Кейнока из владений. Так и не угомонившись в изгнании, Дионис продолжал словесные, политические и военные атаки силами сложившейся при нем клики, пока король не снизошел до поединка.

Однако за прошедшие годы формальные правила вызова на поединок стали иными из-за способности людей Изменяться и получать дополнительные силы. Дионис так и не знал, что Сеть, в ведении которой находилась вся информация о Метаморфах, устанавливала ограничения в зависимости от степени Изменения, выбранного каждым из бойцов. Разумеется, использовать супероружие также запрещалось.

Мак-Кейнок отправился на битву с королем, имея при себе самое обычное оружие и доспехи, утяжеленные на сто килограммов.

Из-за того, что Дионис избегал сражений с рыцарями, равными ему по рейтингу, было неизвестно, насколько серьезный противник Мак-Кейнок. Несколько боев с его участием оканчивались кровопролитием, но поединки всегда велись против менее сильных, неопытных бойцов.

Как бы то ни было, сражение с королем Авалонии длилось недолго. Оба противника сошлись в схватке один на один, при каждом были разийский меч, кольчуга и щит.

Поскольку поединки давно стали условностью, то клинки мечей окутывало нейтрализующее поле, смягчающее удар.