Укрощение Россо Махи
Шрифт:
Когда отца не было дома, мама рассказывала нам с братом о Татре, Лодзе, Щецине, пляжах на Балтийском море и я, помню, мечтала, чтобы туда поехать. Я постоянно спрашивала родителей: когда мы уедем отсюда? А они удивлялись: зачем? Нам и тут хорошо, вообще мы привыкли жить на севере! Оказывается, я была единственной из семьи, кому не нравился Надым! Брат говорил: могу уехать, а могу здесь остаться. Ему всё равно было. А я прямо ненавидела этот север. Чистая каторга! У меня ещё такой класс был в школе -ужас! Один азербайджанец Мамлюков чего стоил. У него папа был директором химзавода. Ходил в импортной дублёнке, вечно жвачка за щекой, денег куча. А я как бедная родственница в отечественной шубке из кролика! И это при том, что мама из Польши… Когда я выросла, родители
– А чем? –Удивился он.
– Как чем? Смотри, у всех прогрессивка, у меня нет. Сижу весь день в офисе, перевожу на английский бумажки. Скукота! От нечего делать иногда даже курьерскую работу делаю. На своей машине! Или пешком…И это считается престижной работой!
– Да уж…– пробормотал Влад.
– Хуже всего, что я плохо знаю язык.
– Как?
– А вот так, училась в институте плохо, думала, не буду работать по специальности. Лезу теперь за каждым словом в словарь. Столько лет этот английский учу, а он для меня так чужим и остался, хоть тресни! А тебя кто учил языкам?
– Бабушка – учительница, прабабка вообще графского рода, дворянка была.
– А, ясно, -кивнула она.
– Всё изменится, увидишь, -задумчиво произнёс он, глядя на экран, где на месте тундры стояли уже высотки и по улицам ехали автобусы.
– Как это – изменится? –Не поняла она.
– Ну, если чего -то очень хочешь, всё обязательно происходит. Это ведь закон жизни.
– Twoimi by usta tak miod pic! –Сказала она.
– Переведи.
– Твоими бы устами мёд пить! – Рассмеялась Власта.
– А по –армянски умеешь?
– Да, но только немножко.
– Скажи что –нибудь.
– Ари папимот, тцават таним!
– Это что значит?
– Иди к папочке, дорогая!
– Аха –ха! Трудно быть дочкой армянина и польки?
– А то! Мне иногда кажется, что во мне каждый день две деревни ссорятся– армянская и польская. И каждый день у них начинается с перетягивания каната. Тот, кто выиграет, тот диктует настроение. Армяне перетянут, я весь день жёсткая, неразговорчивая, злая и хочу на обед остренького. Поляки выигрывают – я мягкая, добрая, пушистая и ем на обед овощной супчик.
– А когда ты со мной познакомилась, какая была?
– Наверно, польская. Да, точно. Я с утра на дочь шикала.
– Ха-ха! Как же тебя муж –немец терпел?
– Ты про Хёгерта? Ничего, свыкся. Он терпеливым парнем был, из обкомовских…
– Почему был?
– Я же говорила, он умер в 90- х.
– Ах, да… Забыл, прости. Как же вы познакомились?
– В спортзале. Герман был сэн-сэем по каратэ. Занимался с ребятами, а мы с подругой как –то на его тренировку из любопытства заглянули. Увидел меня, говорит: предлагаю руку и сердце. И любовь на всю жизнь – соглашаешься? Я стою и улыбаюсь. Думаю –шутит, наверно. Я ведь замужем была. Ну, почти. Мой гражданский муж комсоргом завода был. Нилин его фамилия. Видный такой -костюмы носил, галстуки. Всегда причёсанный. А этот – шпиндель, маленький, белобрысый, в кожане, вихры на голове, чем -то он мне Фигуру напоминал, знаешь, из фильма про Тимура и его команду. Короче, мне его внешность неказистой показалась, подумала, зачем он мне нужен! С таким проблем не оберёшься. Потому что я ещё комсомолкой ярой была, на всех собраниях сидела, во всём участвовала, всех всегда агитировала, за всё голосовала. Да что я говорю про себя «была»? Я такой наверно и осталась. Мне все эти игры в миллионеров, если честно, не по душе.
Влад недоверчиво покосился на неё.
– Нет, серьёзно, – заметив его недоверие, сказала она. – Я вот верю во все эти идеалы, что люди всё должны делать вместе, что коммунизм должен быть построен, правда. Ну, может, не сейчас, может, через пару столетий… -Увидев, как полезли вверх его брови, торопливо добавила она. – Ну, вот такая я идеалистка, что поделаешь, казните меня теперь за это!
– Ладно, не отвлекайся, – погладил он её, как доктор гладит пациента. Чего было дальше?
– И вот как –то
– Его убили, – кивнул Влад.
– Да. – Она положила недоеденное яблоко обратно на тарелку. – Это произошло под Рязанью, где мы тогда жили. Лоре я сказала, что отец пропал без вести. Она тогда ещё в Лондоне училась. Думаю, пусть не знает лучше, чем всю эту грязь для неё поднимать…
– Так, может, он в самом деле ещё жив?
– Нет, я точно знаю – умер, сама хоронила.
– И что дальше?
– Дальше? Дальше меня стали преследовать должники Хёгерта. Каждый день звонки. Сначала звонили с просьбой подождать с выплатой, дать отсрочку, а потом с угрозами, представляешь? Стали требовать, чтобы я подписала какие -то бумаги, передала акции, вышла из состава правления. Я не слишком в этом разбираюсь… Но когда мне однажды намекнули, что меня скоро убьют, это я поняла сразу!
– И ты что?
– Собрала вещи и уехала в Москву. Приехала, помню, связей нет, работы нет, у Лорки в Англии проблемы начались. За образование платить надо, за жильё надо…
– Прости, сколько же они тебе были должны? –Спросил он.
– Кто? – Не поняла она.
–Должники твоего мужа.
– Не помню, на тот момент что -то около пяти миллионов или больше.
– Рублей?
– Нет, долларов! Мы же нефтью занимались, камнями…
Он кашлянул:
– Не милостыня.
– Да уж, – подтвердила она. – И вот представляешь, с таким безумным капиталом я ездила по Москве на старом громыхающем «Мерседесе»! Однажды чувствую запах в салоне, смотрю – дым из-под капота валит! «Всё, думаю, поход окончен, приехали».
Вдруг останавливается рядом машина, выходит из неё мужик в форме, погоны со звёздами, спрашивает: помочь вам, девушка? Ну, катните, говорю, хуже не будет. Привязал верёвочку, довёз, оставил телефон. Познакомились. Съехались. С тех пор не могу отвязаться.
– Но ты же сама ему наверно позвонила, чего жалуешься?
– Погоди, а что было делать? Женщине одной в чужом городе как выжить? Всегда нужен кто –то с кем посоветоваться можно, кому –то что –то рассказать, чтобы тебе посочувствовали, помогли, если надо. А он для этого, между прочим, просто идеальный человек! Устроил меня в нефтяную фирму переводчиком. Подсказал, где снять квартиру дешевле. Не человек –бюро добрых услуг. Как будто только и ждёт, чтобы его спросили – всегда ответ наготове. Ну, вот, я рассказала. Теперь твоя очередь рассказывать. Чем ты занимаешься?
– Я? – Он комично закинул голову, как поэт на встрече с поклонницами. – Верстаю эпохи!
– Чего ты верстаешь? – Она стукнула его откушенным яблоком по лбу. «Но, но», потёр он лоб. – Ты опять драться?
– А ты не задавайся! – Засмеялась она. – Объясняй, давай, что за эпохи!
– Хорошо, представь. Наше поколение родилось в паузе между временем и безвременьем, так? "Временем" я называю период, когда у народа в жизни присутствует определённая цель – коммунизм, там, или, социализм, война с Гитлером, борьба с голодом, победа над общим врагом. Затем возникает новая цель – "догнать и перегнать". Тут все прямо кричат: "вперё-ё-ё-д!". Торопят время, чтобы при жизни ещё воспользоваться результатами своего труда. Потом все устают от этой беготни, и начинают падать от усталости. И когда все, наконец, видят, что старт вроде был, а финиша, как не всматривайся не видно, все начинают потихоньку останавливаться, чтобы подумать о себе. И тут на смену гонки приходит отставание. Время, когда люди начинают думать о душе. Вот в этот непростой период на свет и появляемся мы – скромные верстальщики эпох. Должен же кто -то и на этом грубом шве времени жить и помогать духовно обновляться людям!