Укрощение Россо Махи
Шрифт:
Власта начала оглядываться, жадно впитывая всё, что видела вокруг. Ей, выросшей на Крайнем Севере, словно выпала оказана невиданная честь побывать в этом царстве солнца! Отливала золотом на крыше солома, томились на стульях в ожидании заказа гости, подбирая зёрна, импульсивно двигали головами куры, даже утрамбованный в землю гравий, если присесть на карточки и хорошенько в него всмотреться, отдалённо напоминал вершины гор, окутанных утренним туманом.
Всё здесь – залитый светом угол саманного дома, телегу с оглоблями у входа, в которую достоверности ради положили на солому огромную тыкву, да ещё дыню с арбузом и связки разноцветного
Ей отчего захотелось снять серый полированный горшок с колышка, чтобы рассмотреть его поближе. Но когда она повернулась, горшок уже был в руках некой маленькой девочки, которая держала его перед собой и рассматривала.
– Дай посмотрю, – села на корточки перед девочкой Власта, потянув горшок на себя.
Однако девочка оказалась с характером. Нахмурив брови и поджав губы, она замотала головой и отвела горшок за себя, будто Власта собиралась его отнять.
– Ух, ты, какая серьёзная! Ну, дай, что тебе, жалко? – Через силу улыбнулась Власта. Ей было неприятно, что девочка, такая кроха, пытается с ней конкурировать.
Но девочка ещё сильнее прижала горшок к себе и помотала головой. Её губы вовсе сжались в одну ниточку, а глаза смотрели исподлобья и сердито.
– Какая злюка! – Удивилась Власта.
– На-стя! – Донёсся женский голос от одного из столов. – Иди кушать!
Девочка обернулась на зов и, аккуратно повесив горшок на плетень, побежала к матери.
Власта, поглядев ей вслед, прошла немного вдоль плетня и вдруг, увидев за ним кроликов в клетках, по-детски пискнула от радости. Она начала искать травинку, чтобы сунуть мордатому, упитанному зайцу, но вокруг, как назло всё было истоптано. Лишь в конце дома, там, где заканчивался ангар, принадлежащий ресторану, лежало в ящике сено и оттуда же, из -за забора доносилось блеяние овец.
Власта пошла на звук, однако у самой цели дорогу ей перегородила чеченка с тазом в руках, шедшая, как и Власта ей навстречу по деревянному настилу.
Выйдя из распахнутой двери и едва не столкнувшись с Властой, чеченка остановилась, глядя на девушку в упор. На голове у чеченки была цветастая косынка, из под которой выбивались чёрные, как сажа, нечёсаные волосы. Из под грубого футляра платья без рукавов выглядывала леопардовой расцветки кофта. На ногах у чеченки были синие шаровары, белые вязаные носки и чесучёвые тапочки. Её толстые, сросшиеся брови показались Власте страшными. Однако карие глаза чеченки смотрели весело и испытующе.
– Я только овечек посмотреть, можно? – Спросила Власта женщину. Та молча кивнула, затем произнесла несколько гортанно:
– Гляди, раз хочешь, – и подкинув таз под рукой, пошла дальше по настилу размашистой горской походкой.
Тихонько открыв калитку, сделанную в плетне, Власта увидела овечек. Они все стояли в загоне, сбитом из грубых досок, пугливые, всклокоченные и жевали сено, набросанное там и тут. Она протянула руку к одной, та поначалу шарахнулась, но затем подошла и доверчиво ткнулась шершавым, сухим носом ей в руку. Однако увидев, что ладонь пуста, разочарованно заблеяла и отошла в сторону.
Девочка
Зайдя внутрь, она взяла из мыльницы скользкий обмылок, провернула его в ладонях и тронула ползунок. Воды не было. С намыленными руками она вышла из кабинки, беспомощно озираясь по сторонам. То, что воды не оказалось, как –то не входило в её планы. Что было теперь делать, она решительно не знала. Не идти же с намыленными руками за стол!
Неожиданно из коридора под навес двора, где она стояла, вытирая о фартук руки, вышел чеченец, кажется, тот самый, который жарил шашлык и на которого показал сидя за столом отец. Был он высок и широкоплеч, остистый, с орлиным носом и тонкими губами. У него были широкие скулы, карие глаза чёрная с рыжизной бородка, росшая на щеках островками и усы. Одет чеченец был в мышиного цвета футболку, грязно-белый передник, тёмно- синие шаровары и такие же белые, как у чеченки, вязаные носки, которые торчали у него из тапочек. На голове у него была тюбетейка из тёмно -серой чесучи. Увидев премилую девочку, выставившую перед собой намыленные руки, будто она загорала, и растерянно при этом озирающуюся, он осторожно подошёл к ней.
– Что стряслось? – Испуганно спросил он Власту.
– Просто я хотела руки помыть, – сказала она, а у вас воды там нет.
Она показала на рукомойник.
– Ай! Как нет воды? – Воскликнул он так искренне, что это насмешило её. Ведь это же наверно он сам забыл налить в бачок воды, так чего же тогда сейчас дурака валять?
Увидев её белозубую улыбку и синие глаза, он на миг замер, словно эта улыбка его парализовала, потом вдруг начал метаться по двору, расположенному под навесом и, увидев на столе чайник, схватил его, перед этим потрогав, и прибежал к ней:
– Давайте я вам отсюда полью, вода ещё тёплая!
Пока она мыла руки из чайника, он не отрываясь, смотрел на неё, и она подумала: чего он так уставился? Но и в нём самом было что –то. Она спрашивала себя, что ей так могло в нём понравиться? Может то, как он двигался? Это был даже не шаг, а какой -то танец. Столько мощи в теле, будто это был породистый аргамак, а не человек! Даже то, как он взял чайник, было красиво.
Пока он ходил, она успела заметить широкую спину и его руки с загорелой кожей и набухшими венами. И ещё глаза, которые были тёмные, но блестели, как те серьги из агата, на которые у неё не хватило бабкиных денег. А как она рассчитывала их купить! Она чувствовала, что он не сводит с неё глаз и жадно рассматривает, будто тоже хочет впитать, нет – украсть её! Она тоже украдкой разглядывала его и ещё подумала, что мама бы назвала такое поведение мужчины «dzikosc».
Власта хотела быстро вымыть руки и сразу уйти, но мыло как назло всё не смывалось или ей так казалось? Вдруг она подумала, что внимание горца импонирует ей, хотя этим открытием она вряд ли бы захотела поделиться с кем бы то ни было.
– Вы здэсь одна отдыхаете? – Вдруг спросил он с какой нарочитой галантностью, и то, как это было сделано, снова насмешило её.
– Да, – соврала она, покосившись на него и едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть. Власта давно уже помыла руки, но всё ещё делала вид, что мыло на пальцах не смылось, и снова и снова подставляла ладони под струю.