Укрощенная Элиза

Хазард Барбара

17

В конце концов, когда графиня уехала в Лондон, Элиза почти так же обрадовалась этому, как и граф. Она знала, что для леди Даррин этот странный брак тоже таит немало загадок. Элизу это тревожило, но она ничего не могла сказать графине, чтобы успокоить ее. И уж совсем не могла Элиза разыгрывать роль счастливой жены.

Впрочем, для постороннего их отношения с графом были вполне обычные, и никто не заметил бы никаких странностей. Элиза и Дрейк часто беседовали, спрашивали мнение друг друга, шутили и смеялись.

Но Элиза знала, что если бы графини не было в комнате,

то они с мужем могли бы провести целый вечер, уткнувшись каждый в свою книгу, как они делали на кухне в старом доме, когда за окном мела пурга.

И Элиза не ошибалась насчет этого. Потому что вечер того дня, когда графиня отплыла на своей яхте, прошел именно в такой обстановке.

Элиза извинилась и рано ушла к себе, унося в своем сердце боль и обиду. Даррин снова не пришел к ней. Элиза часто просыпалась, мечтая и боясь, что он все-таки может войти. Она ужасно хотела его и часто думала о том, что он сделает, если она сама придет к нему. Но она знала, что не может этого себе позволить, если только не решила капитулировать окончательно. Интересно, думала она, может, у него есть любовница, одна из хорошеньких служанок, например. Он ведь такой энергичный мужчина! Элизе трудно было представить, что он воздерживается.

Ночи казались ей бесконечными.

Днем было получше, потому что она была занята рутинными обязанностями по хозяйству в замке.

Иногда граф спрашивал, не желает ли она вместе с ним съездить в Йорк за покупками, пока он будет заниматься там делами.

Она любила эти поездки, потому что, сидя рядом с ним в карете, имела шанс дотронуться до него. И хотя они обсуждали только проблемы замка и пейзаж за окном кареты, по крайней мере, они разговаривали друг с другом.

Мисс Пелхэм прибыла из Лондона в середине апреля, и Элиза была очень рада ее видеть. Оказывается, Элиза даже соскучилась по ней и была счастлива отослать от себя Глэдис.

Хотя Элиза обнаружила, что здесь не имеет значения, какая у нее служанка, потому что в замке не было гостей, Элиза поняла, что светское общество тут очень небольшое. Как-то, когда они возвращались вечером из Йорка домой, граф спросил Элизу, не желает ли она на следующей неделе поехать в Лондон. Элиза в недоумении уставилась на Дрейка.

– В Лондон? – как эхо спросила она и смутилась.

Даррина трудно было назвать улыбчивым человеком. Не улыбнулся он и сейчас.

– В Лондон, – повторил он. – Меня ждут в парламенте. Уже год прошел, как умер мой отец. Не могу сказать, что ему нравилось заседать там. Фактически отец очень редко это делал. Но я чувствую, что мне все равно придется. Это моя обязанность.

Элиза хотела бы, чтобы он использовал другое слово.

– Конечно. Я буду готова в ту же минуту, когда вы скажете, сэр.

Она заметила, что его рот скривился в ухмылке, но граф быстро овладел собой.

– Почему-то мне так и казалось, что вы обрадуетесь, мэм, – ответил он. – Итак, мы отплываем на юг. Не стоит трястись по дорогам. Я уверен, что для ребенка это будет лучше, не правда ли?

– Да, вне всякого сомнения вы правы, – пробормотала Элиза.

Она размышляла над тем, где же они остановятся в Лондоне? У леди Скофилд? А может, он предложит остановиться в ее доме, на Генриет-плэйс? Ах, как же она забыла, что теперь это его дом!

– Ты редко со мной

разговариваешь, Элиза, но я думаю, ты чувствуешь себя хорошо? – спросил граф. – Когда мы приедем в город, я настаиваю, чтобы ты обязательно сходила к врачу. Моя мать посоветует тебе, к какому из лучших акушеров обратиться.

– Но вряд ли ребенок родится к этому времени, – запротестовала Элиза. – Какой же смысл?..

– Нет, конечно, это маловероятно. И все же, хотя в Йорке замечательные доктора, но нельзя их сравнить с лондонскими. И я буду уверен, что с тобой все в порядке. – Он помолчал, а потом добавил: – Мы не говорили еще о твоих карманных деньгах, Элиза. Моя мать напомнила мне, что любой женщине нравится иметь деньги, которые она могла бы тратить по собственному усмотрению. Я согласен. Можешь покупать себе платья, какие хочешь, не думая о расходах. Извини, что я не сказал об этом раньше.

Неожиданно Элиза живо себе представила такую картину – Даррин кладет толстый кошелек на ночной столик у постели своей любовницы перед тем как уйти от нее на рассвете. Элиза почувствовала себя плохо. Она отчаянно пыталась взять себя в руки, но в конце концов громко всхлипнула.

Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, что делать. Граф постучал в окошко и приказал остановиться. Он выпрыгнул из кареты, обежал с другой стороны и вынес Элизу на руках. Он крепко держал жену, пока ее вырвало.

– Я… извини, – сказала она, вытирая рот платком, который дал ей Дрейк. – Не знаю, что со мной случилось…

– Ты в порядке теперь? – спросил он, по-прежнему крепко обнимая ее за талию.

Элиза закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать прикосновение его рук. Он уже давно не притрагивался к ней невзначай.

– Может, мы пройдемся немного? – спросила она, отводя глаза в сторону. – Я хочу отдохнуть несколько минут.

Он кивнул и бросил пару слов кучеру, прежде чем они пошли по дороге. День был очень теплый, такого не было со дня их приезда. Снег еще оставался в оврагах и по берегам, но быстро таял. Даррин крепко обнимал ее за талию в то время, как они шли по дороге, а сзади за ними медленно катился экипаж.

Элиза глубоко дышала, чувствуя себя гораздо лучше на свежем воздухе.

– У тебя это случается часто, и ты до сих пор не сказала мне? – спросил граф, когда молчание несколько затянулось. – Может, тебе надо посоветоваться с врачом? Возможно, он бы не рекомендовал тебе сейчас путешествовать.

– О нет! – воскликнула она. – Я прекрасно себя чувствую, сэр! – И поспешила добавить: – Думаю, что обед, который мы съели в гостинице, был не очень хорошим. Теперь почему-то мой желудок принимает не любую пищу.

– И все-таки я хотел бы, чтобы моя мать была здесь. Она бы посоветовала, что лучше. Ты ведь не знаешь ничего о том, как протекает беременность, а я и подавно.

Элиза была тронута его заботой. И тут она вспомнила неожиданно.

– Ты знаешь! – воскликнула она. – Разве ты забыл про ягнят? И хотя, конечно, я не овца, но вряд ли тут что-то по-другому.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хорошо, что это не я сказал. Но должен сразу признаться. Я ничего не понимаю в этом. Пока мы с тобой были в старом доме, мне помогал по хозяйству один фермер по имени Джо. Так что, без Джо мы с тобой там не выжили бы, поверь мне.