Укрощенная горцем
Шрифт:
— Я рада, что вы присоединились к нам, капитан.
Голос королевы заставил Мейри перевести взгляд на хозяйку стола. Королева оказалась едва ли не вдвое ниже своего супруга, и уж точно вдвое моложе. Большие черные глаза смотрели открыто, без тени хитрости. Говорила она с сильным итальянским акцентом, в голосе не слышалось и тени высокомерия. Королева умела создать непринужденную обстановку. Мейри она нравилась.
— У нас еще не было возможности как следует познакомиться, — продолжала Мария Моденская. — Ваш дядя, верховный адмирал короля, сообщил нам о вашей службе прежнему монарху, так ведь, милорд? — Ее супруг кивнул
Ожидая ответа, Мейри перевела взгляд на Коннора. Безусловно, он проявил себя преданным слугой, оставив все, что любил, ради протестанта, а католику будет служить вдвое усерднее, не сомневалась Мейри. Если, конечно, он не предал свою веру.
— Это честь для меня, моя королева.
Мейри отвела глаза и успела поймать мрачный взгляд, которым одарил Коннора Вильгельм Оранский. Голландский принц ей не нравился. С тех пор как она научилась держать в руках оружие, ей пришлось узнать многое о заговорах и слухах. На мгновение ей захотелось подойти к Коннору и рассказать все, что знает. Он не король и не принц, он капитан королевской армии и представляет законность. И, черт подери, он выглядит безупречно! Кто знает, вдруг он лучше, чем она, сумеет остановить людей, которые предали свои первоначальные убеждения? Впрочем, нет. Она не сможет ничего рассказать ему, не открыв, чем занималась последние шесть лет. А кроме того, у нее вообще нет причин когда-либо вступать с ним в разговор.
— Мы рады это слышать. — Королева снова ответила за супруга. Мейри отметила, что, несмотря на свой небольшой рост, она вовсе не держится тихой мышкой. — Вы попали под дождь, капитан?
— Боюсь, что да.
Мейри не надо было на него смотреть, чтобы почувствовать на его губах улыбку. Но она, черт побери, все же посмотрела.
— Прошу прощения за мой вид. — Он провел рукой по влажным золотистым локонам, отбрасывая их со лба. — Но у меня не было…
— Вы уже прощены, — сказала королева с некоторым придыханием. Впрочем, ее муж ничего не заметил или же просто не подал виду. Но Мейри все поняла и ощутила презрение к себе за то, что тоже ощутила подобное чувство. — Дожди в этом году задержались. Мы рады, что они наконец пришли, иначе мог пострадать урожай.
— Да, но они слишком быстро закончились.
Слава Богу, разговор ушел от персоны капитана Гранта и перебросился на более насущные нужды королевства.
В следующие четверть часа Мейри отдавала все свое внимание ужину, но все же следила за беседой интересующих ее особ. Когда король обратился к принцу Вильгельму, она перестала жевать.
— Вам знаком адмирал Питер Гиллз? Он командует одним из ваших флотов.
Несколько мгновений Яков ждал ответа племянника.
— Я слышал о нем, дядя. Я не знаком лично со всеми, кто служит под моим командованием.
Слушая ответ короля, Мейри не поднимала глаз от тарелки, но уловила резкие нотки в его голосе.
— У меня есть основание подозревать, что его люди напали на аббатство в Дамфрисе, сожгли его и убили всех, кто там был.
— Чьи сведения заставили вас в это поверить?
— Мои, — заявил принцу Коннор.
Мейри невольно посмотрела на капитана.
— Значит, вы видели, как он это совершил? — скептическим тоном произнес Вильгельм.
— Мне не нужно было видеть. Я верю людям, которые видели.
— Аббатство? —
Король молчал, а Мейри вдруг поняла, что именно совершил принц. Яков не мог сказать правду, а она состояла в том, что один из врагов убил его истинную перворожденную дочь, ведь никто не должен был знать о существовании Давины Монтгомери.
— Возможно, этот адмирал Гиллз просто ненавидит монахинь. — Мейри вопросительно изогнула бровь, взглянула на короля, а потом одарила натянутой улыбкой принца Вильгельма. — Католических монахинь.
Коннор улыбнулся ей через стол. Мейри сделала вид, что не заметила.
Принц был не очень представительным мужчиной. Впрочем, о его носе Мейри этого не сказала бы. Казалось, между глазами у него торчит локоть, а не скромный орган обоняния. Мейри трудно было отвести от этого носа взгляд. По сравнению с ярко одетыми придворными наряд принца казался унылым и тусклым. Парика он не носил. Его волосы, разделенные пробором посередине, свисали вялыми прядями вдоль бледного лица и слабого подбородка.
— Мисс Макгрегор, — бесстрастным тоном обратился к ней принц, погасив в глазах искорку раздражения. — Если адмирал Гиллз действительно виновен в таком преступлении против католиков, то какой реакции вы от меня ждете?
Мейри стиснула кулаки под столом. Принц так презрительно произнес название ее веры, как будто выплюнул яд. Над столом повисло молчание. Все ждали, что будет дальше. Мейри разговаривала с представителем королевского семейства. Существовала сотня способов ответить так, чтобы выразить уважение к его статусу. Мейри не было дела до статусов, да и до Англии — тоже, но судьба ее клана была ей небезразлична. Ее поведение за этим столом не может не отразиться на Макгрегорах со Ская. А потому она грациозно склонила голову перед принцем и спокойно произнесла:
— Примите мои заверения в абсолютном почтении, ваша светлость, но если бы я была адмиралом Гиллзом и действительно совершила такое преступление, то опасалась бы только Божьей кары. Не вашей.
Пропустив мимо ушей завуалированное оскорбление, прозвучавшее в словах Мейри, принц откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
— Если адмирал виновен… Если виновен, — многозначительным тоном повторил принц, — то, боюсь, ему нет дела до мнения Господа.
Мейри опустила ресницы и спокойно посмотрела на принца. Ее не удивило, что тот бросился защищать адмирала, с которым был, по его же словам, лично не знаком. Она уже кое-что слышала о принце Оранском.
— Значит, он погубил свою душу, а хуже этого ничего быть не может.
— Разве что сам Господь избрал его.
— Дорогой племянник! — заговорил наконец король, в голосе которого зазвучала угроза. — Я с терпимостью отношусь к вашим кальвинистским убеждениям, но не позволю проповедовать их у себя за столом. Остановитесь, пока вы не успели нанести мне оскорбление.
Лицо Вильгельма под шляпой бурого цвета явственно побледнело. Он склонил голову перед тестем, но прежде пронзил и его, и Мейри ледяным взглядом. Когда гости покончили с очередным блюдом, принц извинился за себя и за жену и покинул стол.