Укрощенная горцем

Куин Пола

— Боюсь, я не имел удовольствия быть вам представленным.

Он с кошачьей ловкостью обогнул Коннора и потянулся к руке Мейри.

Коннор наблюдал за ним бесстрастным взглядом, а капитан Седли тем временем коснулся губами руки Мейри и представился.

Мейри осторожно попробовала его разглядеть. Так, значит, вот он каков, второй претендент из королевского списка подходящих женихов: очень привлекательный мужчина с черными волосами и глазами цвета сумеречного неба, — но королева сошла с ума, если думает, что Мейри выйдет за него замуж. Прежде всего, он присягнул врагу Англии, а кроме

того, своими обходительными манерами тотчас напомнил Мейри о Конноре. Сердце этого человека не может хранить верность одной женщине.

И все же Коннор другой. Он не пользуется коварными уловками, чтобы заманить женщину в постель. Ему это не нужно. Он поражает воображение искренней улыбкой, непоколебимой уверенностью в себе, властью над собой и своим сердцем. Коннор Грант не охотник за юбками. Если откажет одна, то скорее всего тут же найдется другая.

— После спектакля в Банкетном зале будут танцы, — напомнил ей капитан Седли. — Я прошу вас оказать мне честь и…

Коннор легко оттолкнул его, оставил леди Элизабет и встал перед Мейри на место Седли.

— Мне надо с тобой поговорить.

— Я не хочу слышать ничего из того, что ты собираешься мне сказать.

— Я тебя не спрашиваю, хочешь ты или нет. Ты будешь слушать.

Мейри рассмеялась, но даже ей самой смех показался искусственным. Ее глаза против воли оглядывали толпу возле них. Леди Элизабет, поджав губы, вернулась к обычному нервному состоянию. На лицах друзей Коннора, включая капитана Седли, отразилось любопытство и удивление. Мейри почти ждала, что капитан ободряюще хлопнет Коннора по спине. Лицо Генри сделалось таким же красным, как его шрам. Похоже, он собирался сказать что-то такое, о чем пришлось бы пожалеть. Сделай он это, Мейри его зауважала бы — Коннор был выше ростом, а к тому же опаснее, чем сотня воинов, готовых к атаке.

Но Генри не успел ничего произнести: Мейри его перебила, обратившись к Коннору:

— Не хочу отрывать тебя от… — она метнула убийственный взгляд в сторону леди Элизабет, — от других претенденток.

В тот же миг угрожающее выражение на лице Коннора сменилось улыбкой, как будто Мейри его позабавила. У нее возникло ощущение, что он читает в ее душе также легко, как в книге их дяди Роберта. Она ревнует, и он это понял.

Надо уйти отсюда раньше, чем ей придется признать это. Не вспомнив ни о Генри, ни о ком другом, Мейри стремительно прошла мимо Коннора.

— Спокойной ночи.

Генри бросился за ней следом, но по-настоящему ее провожали глаза Коннора. И они почти утянули ее назад. Но только почти.

Глава 14

Утреннее солнце ярко освещало голову Коннора, который вышел в казарменный двор и подозвал Эдварда.

— Где Драммонд?

Эдвард почти бежал, чтобы успеть за широким шагом капитана. Щуря темные глаза от слепящего света, он оглядел площадку. Комья сухой земли летели в разные стороны.

— Только что был здесь. Наверное, увидел, что ты идешь.

— Ладно, сегодня со мной тренируешься ты.

Эдвард громко сглотнул.

— Я?

Коннор быстро глянул на него и заскрипел зубами. Черт возьми,

да у него еще пушок на щеках. Но сейчас Коннору требовался напарник, чтобы упражнениями и тяжелой работой выбить из себя горечь последних дней, сжигавшую его изнутри. Он всю ночь проворочался в постели: колотил кулаками подушку, пытался справиться с разочарованием. Перед глазами стояла все та же картина: Генри де Вер восторженно целует руки Мейри. Может, у него будет на это вся ночь? И никто его не остановит. И Мейри тоже не остановит. Страшнее всего безнадежная уверенность, что сам он ничего изменить не может, — разве только избить Оксфорда до полусмерти. Его бросят в Тауэр или в Ньюгейтскую тюрьму. И там он до конца своих дней будет жить с мыслью, что пожертвовал всем — жизнью, самоуважением, военной карьерой — из-за ревности. Коннор знал себя, знал, что ревнив, но ревность не заставит его делать глупости. Он не опозорит свой клан, своего короля и себя.

Но все же ему требовался достойный противник, требовалась схватка. Все его люди отлично владели клинком, но в такой день ему хотелось, чтобы ему противостоял воин вроде Роба Макгрегора. Черт, как ему не хватает горцев! С ними можно подраться по-настоящему.

Увидев, как на площадку входит Драммонд, Коннор едва не рассмеялся. По крайней мере, Драммонд — шотландец.

— Лейтенант! — закричал Коннор через всю площадку.

Драммонд без особой охоты махнул в ответ. Коннор жестом приказал ему подойти, сбросил камзол и закатал рукава рубахи.

— Живее, Драммонд, живее! — крикнул он и выхватил клеймор из ножен. — Начнем денек!

— Я еще даже не завтракал.

Коннор выдохнул и сделал резкий выпад сверкнувшим клинком. С четверть часа они фехтовали. Удары Коннора чаще достигали цели. Наконец Драммонд поднял клеймор — хотел отдохнуть.

— Если ты злишься из-за этого малого, Оксфорда, или из-за Седли, то почему этим солнечным утром задницу должен подставлять я?

Лейтенант привалился к стене, разделяющей площадку для фехтования и внутренний двор, и потер плечо.

Коннор расхохотался, оттолкнулся от стены и приготовился к следующей схватке.

— Ты здесь, а Седли — нет. — Он вытянул клинок, давая знак своему лейтенанту, что пора начинать. — А что касается этого Оксфорда, то я понятия не имею, зачем ты вообще его помянул.

Он блокировал удар слева, сделал выпад и выполнил рубящий удар, который проткнул бы Драммонда насквозь, если бы тот не отскочил.

— Поправь меня, если я ошибаюсь. — Лейтенант сделал полукруговой батман, но не попал в ногу Коннора. — Оксфорд липнет к женщине, которую ты любишь.

Он выполнил финт и в контртемпе рассек Коннору рубашку и кожу под ней.

Боль и кровоточащая рана были не новы для Коннора. Он получил сотни таких царапин, фехтуя с отцом и Каллумом Макгрегором, но ему не понравилось, что на сей раз его одолел Ричард Драммонд.

Черт подери.

Чтобы закончить схватку, он последним сокрушительным ударом выбил клинок из рук Драммонда и отступил с поля битвы с победой.

— Я не люблю ее. За семь лет я видел ее всего несколько дней.

— А до этого? — спросил Ричард, упираясь ладонями в колени, чтобы отдышаться. — Кем она была для тебя раньше?