Укрощенная горцем
Шрифт:
Коннор убрал клинок в ножны и посмотрел в лицо товарищу, который все семь лет плечом к плечу сражался с ним рядом. Черт возьми, он устал отрицать очевидное.
— Она была всем.
Ричард кивнул.
— Ты никогда нам о ней не рассказывал.
— Мне надо было ее забыть.
— Поэтому ты так и не женился? За тебя пошла бы любая.
Что за черт? Он не желает говорить на эту тему ни с Драммондом, ни с кем другим. Не хочет даже себе признаваться, что из-за Мейри предпочитает идти в бой, когда другие стоят перед алтарем
— Не робей, капитан. Мы давно знаем друг друга. — Драммонд улыбнулся и хлопнул Коннора по спине. — Все не так плохо.
Конечно. Все еще хуже.
— Рано или поздно мы все становимся жертвами какой-нибудь девчонки.
— Я не жертва, Драммонд. — Лейтенант ободряюще улыбнулся, а Коннор почувствовал искушение зашвырнуть его за стену. — И могу доказать это кулаками.
Драммонд пожал плечами.
— Что это изменит? Ты все равно ее любишь. Это написано у тебя на лице каждый раз, когда ты ее видишь. И что ты собираешься делать?
— Не знаю.
— А вот и достопочтенный капитан Грант.
Коннор поднял глаза и увидел, как в ограду входит Седли под руку с леди Элизабет де Вер. Увидев Коннора, она высвободилась и помахала ему. Черт возьми, сейчас он меньше всего хочет слушать ее непрерывную болтовню в самое ухо, особенно если учесть, что все ее разговоры только раздражают его. И о чем, черт возьми, думал Седли, когда притащил сюда эту дамочку? Здесь тренируется много народу. Некоторые верхом, и все с оружием.
— Уведи ее отсюда, Седли.
— Но, капитан! — воскликнула Элизабет, бросилась к нему и, задыхаясь, положила ладони на его влажную рубашку. — Я надеялась, что мы с вами прокатимся верхом в Сент-Джеймсском парке. Мне бы хотелось…
— Леди Элизабет, — Коннор взял ее руки и мягким жестом убрал со своей груди, — вам нельзя находиться внутри арены. Вас могут ранить. — Он бросил сердитый взгляд на Седли. — В последний раз говорю вам, капитан, уведите ее в другое место.
Седли уже во второй раз приводил леди Элизабет к Коннору и оставлял с ним. На сей раз Коннор не позволит навязать ему эту девицу, как случилось накануне вечером.
— Тогда после чая?
Она захлопала огромными топазовыми глазами и скривила полные губки, и тут чей-то клинок просвистел у нее над головой.
Коннор проследил, как клинок упал в грязь, не причинив девушке вреда, и, слегка побледнев, нагнулся, подхватил Элизабет, перекинул через плечо и унес с площадки. На землю он ее поставил с несколько большей силой, чем собирался, и уже отвернулся, чтобы уйти прочь, но вдруг заметил, что за ним наблюдает Мейри. Его мать и королева стояли рядом. У всех был совсем не веселый вид.
— Капитан, — окликнула его королева и подошла ближе. Леди Хантли последовала
Он бросил мрачный взгляд на леди Элизабет, которая в ответ радостно улыбнулась.
— Ваше величество, я просто проводил дочь графа с тренировочной площадки.
Мария Моденская иронично приподняла бровь.
— Для леди там действительно опасно.
— Глупая кукла, — пробормотала его мать достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие.
Почтенная леди Хантли всегда говорила то, что думала.
Элизабет немедленно почувствовала себя оскорбленной, но сумела воздержаться от визга:
— Леди Хантли, я…
— Леди Элизабет, — оборвала ее королева, — вам следует немедленно вернуться к себе в комнаты. Мы с леди Хантли проводим вас, чтобы по дороге объяснить всю опасность и неразумность ваших поступков.
— Да, ваше величество.
Элизабет склонила голову и без возражений последовала за двумя дамами. Но, уходя, бросила свой самый ядовитый взгляд на Мейри.
— Мисс Макгрегор, — распорядилась королева, когда Мейри направилась за ними следом, — а вы с капитаном Коннором подождете нас здесь.
— Но я… — заикнулась было Мейри, но королева ушла, не обратив внимания на ее протест. Однако Мейри все-таки закончила фразу, пусть даже слабым, упавшим тоном: —…не хочу здесь ждать.
Коннор не знал, смеяться ему или сердиться. Черт возьми, как ей удается выглядеть даже лучше, чем накануне вечером? Лучше, чем в ее драгоценных шотландских арисадах?
— Мейри, ты выглядишь… — Коннор умолк, как будто слова застряли у него где-то между сердцем и губами; они и правда застряли, ведь он так давно не произносил их, — замечательно.
Черт, когда же ее вид перестанет вводить его в ступор?
На Мейри была простая сорочка-шемизетка, а сверху — похожая на ночную рубашку просторная одежда кораллового цвета, с низкой талией и небрежно расстегнутыми на груди пуговицами. Именно такие повседневные наряды носили сейчас все английские модницы. Взгляд Коннора задержался на груди, поднялся по стройной, словно жаждущей поцелуев шее, которая теперь открылась взглядам, потому что темные волны густых волос были убраны в высокую прическу. Черт, надо вылить на себя ведро студеной воды, а потом предложить ей весь мир и себя в придачу!
Он уже сделал это, и она ему отказала.
— Мне неудобно, что ты на меня так смотришь.
Коннор тихонечко засмеялся:
— Как?
— Как будто я могу быть такой же безмозглой дурой, как последняя беспутная девка, которая нагло предлагает тебе себя.
Ее холодные голубые глаза посмотрели вслед уходящей леди Элизабет.
У него едва не выскочило из груди сердце — Мейри явно его ревновала. Накануне в театре он это уже заметил, но был тогда слишком зол на Оксфорда, прилипшего губами к ее рукам.