Укрощенное сердце
Шрифт:
Джилл понадобилось только получить очередные журналы, чтобы подтвердить свои подозрения. Она тщательно спланировала свое разоблачение, отложив его до того, как вся семья соберется перед обедом в гостиной.
Расположившись на диване так, что ее юбка заняла его почти целиком, Джилл стала с интересом перелистывать глянцевые страницы иллюстрированного журнала, как вдруг замерла, сдавленным восклицаньем обратив на себя общее внимание.
Господи! Не может быть! — Она, широко открыв глаза, посмотрела на Корину, потом снова перевела взгляд на журнал. — Мисс Корина
— Подумать только! Да вы, Корина, оказывается, темная лошадка. Я-то считала, что ваша фамилия Брант, или ее надо так произносить? — Она наморщила свой гладкий лоб, как бы что-то вспоминая. — Судья Десмонд Брайант? Не он ли…
— Джилл! — Поднятая рука Кайала заставила ее мгновенно замолчать. В его голосе звучала угроза. Корина застыла посреди комнаты, испуганная, глаза ее наполнились слезами. Она замерла в нерешительности, как дикий лесной зверек, а потом, найдя легкий выход, выбежала из комнаты, не в силах посмотреть в глаза этим людям.
Как в тумане, она услышала жесткий голос Ли.
— А что еще новенького в журналах, Джилл? Или теперь занавес можно опустить?
В сверкающем огнями доме негде было укрыться, и Корина забилась в темный угол веранды, обняла руками столб и прижалась лбом к его прохладному полированному дереву. Ее душили рыдания, слезы лились ручьем. Как только ей начинало казаться, что она уже взяла себя в руки, как ее тут же снова начинало трясти. Кроме всего прочего, Корину поразило то, что у нее оказался настоящий враг. Поэтому слышать из уст Джилл имя отца было невыносимо… Судья Десмонт Брайант! Воспоминания нахлынули на нее, а с ними неизбежная боль.
— Корина! — позвал ее знакомый мужской голос. Она легко, как мотылек, двинулась глубже в тень.
— Ответь же мне, Корина. У меня нет настроения искать черную кошку в темноте. — В его голосе прозвучал намек и скрытая насмешка.
— Я здесь, — выдавила она из себя и вытерла слезы ладонями. Его глаза, привыкшие находить дорогу в темноте, разглядели мерцание бледно-зеленого шифона. Через мгновение он оказался рядом и повернул девушку к себе, вглядываясь в жемчужное свечение бледного лица.
— Так что теперь мы знаем, кто был самым замечательным мужчиной в твоей жизни. — Он заговорил неожиданно мягко и ласково, и она, неожиданно для себя, приникла к нему, ощутив, как его руки нежно обняли ее. Горячие слезы заливали его рубашку, но он, казалось, не замечал этого. Кайал гладил ее густые волосы и целовал соленые от слез глаза.
— Хватит, дитя. Не надо доводить себя до изнеможения.
Она выглядела совсем юной и беззащитной.
— Я думала, что ты не выносишь женских слез, Кайал!
— Не выношу. Эта истерика больше никогда не должна повториться.
— Ты как
— Ничуть. А ты думала, что меня это поразит в самое сердце? Я с самого начала чувствовал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Конечно, я мог узнать, кто ты, но не видел в этом необходимости. Ты не искала выгоды. И потом, вы же с Ли подруги. Это ее «Рина» сразу выдало вашу игру с головой, как и твоя школьная реакция на это — «не выдавать». — Его большой палец рассеянно гладил ее ключицу. — Это же просто детская игра, ты увидишь, что Конни все прекрасно поймет. Она умная женщина, и ее нелегко сбить с толку.
— Значит, ты не сердишься? — прошептала Корина, вглядываясь в его лицо.
— Конечно же, нет. А теперь вытри слезы и пойдем обедать.
Она освободилась от него.
— Ох, нет! Мне очень жаль, Кайал, но я не могу.
— Брось дурить. — Он настойчиво тянул ее к свету. Корина отбросила рукой рассыпавшиеся волосы.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу! — Она робко подняла на него глаза, как ребенок, нуждающийся в том, чтобы его пожалели. Он обвел пальцем ее высокие скулы.
— Ты капризная десятилетняя девчушка! Она не обратила внимания на дразнящую ласку его нежных пальцев, вглядываясь в глаза Кайала и пытаясь понять его. Тогда он добавил более твердо:
— Малышка, ты вносишь постоянную тревогу в жизнь Бал Бала, но думаю, что смогу еще вытерпеть те несколько месяцев, которые тебе осталось здесь прожить.
Почувствовав, что в нем снова просыпается враждебность к ней, она гордо вскинула голову. Слезы мгновенно высохли на ее глазах.
— Ваша прямота, мистер Баллантайн, равна вашей полной непредсказуемости.
Он коротко рассмеялся, выражение его лица скрывала темнота ночи.
— То, что ты знаешь обо мне, может быть записано на песке.
Она смотрела на него с растерянной враждебностью.
— А я для тебя, конечно, открытая книга? В ответ прозвучал резкий смешок.
— По-моему, иначе не может быть.
Она открыла было рот, чтобы возразить ему но он решительно подтолкнул ее к открытой двери дома. Было далеко за полдень, когда вся компания вылетела в Расселл Дауне. Небо на западе представляло огненную гору клубящихся облаков. При посадке Корина посмотрела вниз и увидела красно-коричневую взлетную полосу, которой, казалось, не было конца, потому что местность ровно и плоско простиралась, как море, во все стороны до горизонта.
Слегка усталая от полета, она последовала за остальными к выходу из самолета. От сухого воздуха у нее сразу запершило в горле. Белокурый молодой человек в узких, обтягивающих джинсах закрепил открытую дверцу самолета и, подхватив на руки, помог спуститься сначала Ли, потом Джилл. Он взглянул вверх на Корину, и серо-зеленые глаза его заблестели.
— Хай, Принцесса! Приятно видеть столько хорошеньких девушек сразу! — Он перевел взгляд на высокую фигуру Канала.
— Хай, мистер Баллантайн. Помните меня? Я Люк. — Кайал, мягко отстранив Корину, спрыгнул на землю и хлопнул молодого человека по плечу.