Укроти меня, или Грани раскола

Филеберт Леси

— А у меня какой илун будет, как ты думаешь?

— Я не знаю, какое у тебя тотемное животное, — пожал плечами Калипсо. — Так что узнаем непосредственно после проведения ритуала.

Коварный ворон характером был ничем не лучше Калипсо и вредничал чрезвычайно, по поводу и без. Я даже почувствовала себя отомщенной за все издевки Калипсо надо мной на тренировках, потому что Алохар с этой его «ритуальной фразой» загонял Калипсо так, что мне его в какой-то момент даже стало жалко.

«На самом деле ему не нужно меня вызывать, — признался мне в один момент ворон. — Я сам пр-р-рихожу, когда

считаю нужным. И сам по себе появляюсь р-р-рядом, когда чувствую, что хозяину нужно мое пр-р-рисутствие в мир-р-ре людей. Я на самом деле даже воспр-р-ротивиться этому его ментальному пр-р-ризыву не могу — это пр-р-ротив моей пр-р-рироды илуна. Максимум могу потянуть вр-р-ремя и пар-р-ру минут не появляться».

«Но говорить об этом Калипсо не хочешь, да? — подумала я. — Потому что так интереснее?»

«Вот умная ты девочка, я ср-р-разу это понял!..».

* * *

— Ну вот скажи мне, почему его нельзя вызвать ментально, а? — жалобно спросил меня Калипсо, провожая тоскливым взглядом насмерть перепуганного адепта, который дал деру, став случайным свидетелем произнесения вслух ритуальной фразы «Любимый, выходи!».

Таких случайных свидетелей накопилось уже немало, и весь Армариллис покатывался со смеху от новости о том, что у Калипсо Брандта появился фамильяр, которого зовут Любимый. Эта новость произвела фурор и, кажется, появилась в академии весьма вовремя, потому что развеселила всех чрезвычайно и отвлекла хоть немного нас всех от мрачных мыслей о первородном духе хаоса, вырвавшегося на свободу и затаившегося где-то.

Даже Заэль не удержался от того, чтобы съехидничать на эту тему.

— Как там твой Любимый поживает? — как бы невзначай спросил он, столкнувшись с Калипсо в коридорах академии. — Наладили контакт? Или есть некие трудности?

Вернее, это мы с Калипсо случайно столкнулись с Заэлем, а вот тот наверняка выискивал нас, чтобы уколоть этой фразочкой и посмотреть на реакцию.

Я ожидала, что Калипсо разозлится и выдаст какую-нибудь едкую реплику в ответ… Но тот неожиданно расплылся в коварной улыбке и обманчиво ласковым голосочком спросил:

— А вы? Наладили контакт с наручниками? Помнится, у вас с ними были некие трудности… Новые хорошо работают?

— Вполне, — процедил Заэль сквозь зубы и поспешил прочь.

Я задумчиво проводила его взглядом.

— Какими наручниками? — спросила ничего не понимающая я, недоуменно глядя на улепетывающего Заэля. — О чем речь?

— Да так, — уклончиво ответил Калипсо. — Мы с твоим отцом столкнулись на днях… Хм…

— Где? — напряженно спросила я.

— В одном магазинчике… для взрослых, — хмыкнул Калипсо. — И я как раз застал момент, как Его Первейшество выносит мозг продавщице за некачественный товар в виде симпатичных кожаных наручников.

— Боже, ну вы нашли где столкнуться, — хлопнула я себя ладонью по лбу, в красках представив себе эту картину.

А потом подозрительно покосилась не довольного Калипсо.

— Погоди… А ты сам в этом магазинчике что делал?

— Как — что? Пополнял свои запасы, которые мы с тобой весьма активно используем, — ехидно ответил он.

— И Заэль это видел? — ужаснулась я, вытаращив глаза.

— Разумеется.

— И

как он… отреагировал на тебя?

— Ну, его немножко перекосило, когда я за соседним прилавком с другой продавщицей общался и выкатил ей длинный список необходимых мне товаров, а так…

Я со стоном возвела глаза к потолку, чувствуя, как от стыда к щекам прилила кровь.

Даже думать не хочу о том, как эти двое исходили на желчь, стоя бок о бок за прилавком порочного магазинчика. Моя психика такого зрелища не выдержала бы.

Я вновь покосилась на Калипсо.

— А что ты там… накупил-то в итоге?

Калипсо коварно улыбнулся, склонился ко мне и жарко шепнул на ушко:

— Я тебе вечером покажу. Тебе понравится.

Ну, что я могу сказать? Мне действительно понравилось…

* * *

— Почему у него такое дурацкое имя, а? — в который раз за сегодняшний день сокрушался Калипсо, глядя на своего фамильяра, который наконец-то соизволил показаться рядом, и то лишь после того, как Калипсо уже чуть ли не выкрикивал «ритуальную фразу». — Любимый… Как вообще фамильяра могут так звать?..

— Да Алохар он на самом деле, — сквозь смех произнесла я, не выдержав в какой-то момент этих издевательств ворона над своим хозяином.

Калипсо встрепенулся и посмотрел на меня с недоумением.

— В смысле?..

— В прямом, — все еще захлебываясь смехом, сказала я, кивая на ворона, который расправил крылья и возмущенно закаркал, явно намекая мне, чтобы я заткнулась. — Алохар он. Алохар Кнайдер Шерирмар Берадорский, он так мне представлялся. «Алохар» вроде как в переводе с языка Древних значит «родной, близкий, любимый». Ну и вызывать его на самом деле необязательно — как твой илун, он сам чувствует твой ментальный призыв и не может ему противиться дольше пары минут, так что…

— Пр-р-редательница!! — возмущенно каркнул ворон у меня над головой и поспешил дать деру, пока ему не дал по клюву Калипсо.

— Алохар, значит, — медленно произнес тот, яростно сощурившись, на глазах закипая. — Ну всё, хана тебе, «Любимый», — произнес он, сжав руки в кулаки и повернувшись к ворону. — Прощайся с перьями!

— Кар-р-р!! — испуганно каркнул Алохар с другого конца коридора.

Исчезнуть на изнанку мира он сейчас не мог, потому что его хозяин не отпускал из мира людей своим эмоциональным всплеском и сильным ментальным притяжением, а потому ворону приходилось уворачиваться от попыток Калипсо достать хулигана-ворона. Не то чтобы Калипсо действительно мог как-то навредить фамильяру, но вот перья ему общипать он очень хотел попробовать.

— Люби-и-имый, мать твою, иди сюда, кому сказал!! — рычал Калипсо, гоняясь по коридорам за чрезвычайно ловким вороном и безуспешно пытаясь поймать его наколдованными сетями. — Выходи-и-и!..

Он весь вечер гонял ворона по академии, немало позабавив адептов и особенно старших фортеминов. Носились они шумно и эмоционально, сбивая по пути и посуду, и вазы, и картины со стен — Калипсо явно нужно было выпустить пар.

— Ну за что мне это, а? — вздыхал он вечером, устало плюхнувшись в кресло в нашей гостиной и покручивая в руках длинное черное перо, которое он все-таки выдрал из хвоста ворона.