Укроти меня, или Грани раскола

Филеберт Леси

— Набор для юного экспериментатора на мое семилетие, — усмехнулся Калипсо. — Мне тогда подарили огромную такую коробищу всякого добра, и я с этой коробкой просидел пару суток, почти не вылезая из нее… Ну, чего ты смеешься? Я в таком поросячьем восторге тогда был от свалившегося на меня счастья, у-у-у!.

Четвертая руна при этом загорелась на его запястье красноватым светом, но она все еще была недостаточно яркой для полной активации.

Так мы и перебирали разные воспоминания Калипсо, смеялись до слез порой, вспоминая какие-то эпизоды, но руна на его запястье все еще не разгоралась достаточно ярко.

— Это всё не то… Куда-то я не туда смотрю, — покачал Калипсо головой и

обернулся ко мне. — Слушай, а вот ты что вспоминала бы во время такого ритуала?

— Ну тут и думать нечего, я бы вспоминала какой-нибудь из наших самых первых поцелуев, — фыркнула я и тут же смутилась и умолкла, сообразив, что призналась в довольно интимном моменте.

Отвела взгляд в сторону и нервно поправила волосы, изо всех сил стараясь делать вид, что ничего особенного не сказала.

— Поцелуев, говоришь… — задумчиво протянул Калипсо.

Он взял двумя пальцами мой подбородок, развернув мое лицо к себе так, чтобы я посмотрела Калипсо в глаза. Сейчас в них отражалось мигающее пламя свечей, и на фоне подсвеченных камином алых штор на окнах вид у Калипсо был поистине демонический. Мой персональный развратный демон, м-м-м…

Он качнулся вперед, накрывая мои губы поцелуем — ярким, чувственным и чрезвычайно волнующим. Не удержалась — провела рукой по груди Калипсо, царапнув его ноготками по коже, и тот шумно выдохнул через нос. Краем глаза я заметила, что на запястье руки, которой меня гладил по щеке Калипсо, четвёртая руна стала разгораться с каждой секундой все больше и больше, будто у нее заряжалась некая невидимая батарейка.

— Ты — мое главное счастье сейчас, — прошептал он мне в губы. — А я, дурак, вспоминаю какую-то ерунду из детства…

Дыхание перехватило от смысла сказанных слов, и вообще от этих слов… Сердце затрепетало в волнении, нужные слова застряли где-то в горле…

Наверное, самыми подходящими словами тут были бы «люблю тебя», и они почти сорвались с моих уст… Но в этот момент Калипсо резко скорчился от боли, схватился за голову, и я с тревогой коснулась его плеча. Четвертая руна на его запястье при этом засветилась ярким светом.

— Кэл? Ты как?..

— Все нормально, — процедил он сквозь зубы, с выражением муки на лице. — Больно просто очень…

Он улегся спиной на ковер и с силой стиснул виски, голова у него явно раскалывалась от боли. На запястьях ярко горели алым пламенем все четыре активированные руны, последняя из них — та самая, которую активировали радостью — горела ярче всех и отчетливо пульсировала в полумраке.

— Непередаваемые ощущения, м-м-м… А знаешь, наверное, можно сравнить с твоими приступами магии, я так думаю. Во всяком случае, по описанию очень похоже на то, как ты рассказывала о себе. Внутренности скручивает энергетическим спазмом, потом резко отпускает… Уф-ф-ф…

Он снова сел на ковер, тряхнул головой. Лицо его было еще немного бледное, но в целом выглядел он в порядке.

— Ну вот… Кажется, у меня всё получилось, — медленно произнес Калипсо, внимательно осматривая свои руки, на которых начали гаснуть и исчезать бесследно начерченные руны. — У меня нет такой яркой проблемы с дисбалансом магии, как у тебя, поэтому тебе со стороны может быть не очень понятен эффект. Но я совершенно точно чувствую его по себе. Моя аура стала стабильнее, моя магическая Искра горит ровно, без дисбаланса. И перчатки мне больше не понадобятся, можно про них забыть, — добавил он, сняв с себя короткие белые перчатки и отбросив их на кофейный столик. — Чужая магия больше не должна влиять на меня пагубно. Проверю это еще в течение нескольких дней, надо убедиться во всех нюансах, прежде чем проводить ритуал на тебе. Только для тебя формулу надо немного видоизменить,

потому что у тебя, напротив, стоит задача не навредить другим. Но смысл остается тот же, основа формулы та же. Очень интересно горит магическая Искра… Думаю, это скажется потом на каком-то моем магическом даре — в хорошем смысле — но пока не знаю, на каком, надо понаблюдать. А еще, если есть излишки магии, мешающие тому самому балансу, то должно появиться нечто вроде… Ага, вот оно.

Я не сразу поняла, о чем говорит Калипсо, а потом сообразила, что он смотрит на зависшее в воздухе, э-э-э… черное облачко? Нечто темное возникало прямо из воздуха… Точнее, не совсем так — мне показалось, что оно возникало прямо из Калипсо. Будто бы от него едва заметной дымкой поднималось в воздух нечто вроде черной туманности, просто в полумраке комнаты я не сразу заметила. Поднималось и концентрировалось в одной точке, формируясь в нечто похожее на… Хм… Ворона?

И точно: минуту спустя из черного сгустка выпорхнул ворон — черный, как смоль, с жутковатыми красными глазами. Он уселся рядом с нами на подлокотник кресла, глянул на нас молча алыми глазками и принялся деловито чистить перышки. От него исходила энергия чистейшего концентрата теневой магии.

— Ух ты! Что это? Вернее — кто это? — спросила я, придвинувшись ближе к ворону. — Фамильяр?

— Не совсем, — качнул головой Калипсо, с чрезвычайным интересом изучая ворона, который с таким же интересом уставился в ответ.

— Можно, конечно, назвать фамильяром, так как это существо имеет духовную природу, оно призвано с изнанки мира. Но это название будет не совсем верным, так как обычные фамильяры не выполняют задачи этого существа. Это, скорее уж, некий продвинутый фамильяр со своей узко направленной задачей. Я бы назвал его скорее… илун. Накопитель излишков черной магии. Фамильяр, который призван с изнанки мира как духовное альтер-эго, как проводник, как накопитель излишек тьмы своего хозяина. Накопитель, можно сказать, бесконечный по своей сути, потому что фамильяры, в отличие от нас, имеют доступ к прямому каналу с изнанкой мира и попросту могут сбрасывать туда все лишнее. Такой вот своеобразный теневой проводник, который всегда под рукой. Уникальный персональный помощник. При его наличии можно вообще не беспокоиться о перегреве своей магической Искры, потому что илун полностью этот перегрев исключает. Эдакая, хм… подушка безопасности.

— Он не опасен для окружающих?

— Нет, ни в коем случае. Это, будем считать, фамильяр, и у него связь только со мной. Для всех окружающих он просто бесполезный летающий дух — ни пользы, ни вреда кому-то своей чистой теневой магией причинить он не может.

— Как интересно, — почему-то шепотом произнесла я, взволнованно заправляя выбившуюся из прически прядь волос, весьма воодушевленная услышанным. — А почему именно ворон?

— Ну, видимо, мое альтер-эго соответствует энергетике ворона, — усмехнулся Калипсо, задумчиво потирая подбородок. — Но я еще поизучаю тот момент детально, конечно. Вероятно, тут имеет значение связка с тотемным животным. Я, честно говоря, своим тотемом пока не интересовался, вполне возможно, что это черный ворон.

— А он умеет разговаривать?

— Понятия не имею. Давай проверим, — хмыкнул Калипсо и обратился к ворону. — Хэй! Как тебя там… Давай знакомиться, что ли? Меня, я полагаю, ты сам знаешь, как зовут…

— Знаю, знаю, — ворчливо подал голос ворон. — Всё я пр-р-ро тебя знаю, кр-р-ролик, не жужжи.

— О, разговаривает! — обрадовалась я, расплывшись в широкой улыбке.

Голос у ворона был рокочущий, тягучий. Он очень забавно растягивал букву «р», больше напоминая мне громко мурлыкающего кота, нежели каркающего ворона.