Укротить ловеласа

Сойфер Дарья

— Ольга? Она мне сразу понравилась, — Игорь не преминул кольнуть старого врага.

— Вот и забирай, — фыркнул Платон. — Вы друг друга стоите. А причем здесь вообще она?

Надины мозговые шестеренки заскрипели, застопорились и встали окончательно. Теперь она вообще перестала понимать, что творилось с Платоном. Либо сошла с ума она, либо он существовал в какой-то своей реальности, где под логикой подразумевается нечто иное.

— Знаете, что, — произнес вдруг Игорь. — С меня хватит. Играл ты, конечно, терпимо, но я тоже нигде не наврал, все было идеально.

Так что кто из нас победил, пускай Надя решает. Хочешь — снова работай с Платоном, хочешь — возвращайся ко мне, только избавьте меня от этой Санта-Барбары. Если бы я сразу понял, что вы влюблены друг в друга до соплей, честное слово, у меня бы ума хватило в это не лезть. А так… Лучше подожду, пока до вас самих дойдет. Телефон мой, Надь, у тебя есть, звони, как определишься, — и, окинув чокнутую парочку взглядом «чем бы дитя ни тешилось», Игорь с достоинством удалился к своему инструменту.

— Странный он какой-то, да? — и Надя выдавила неловкий смешок, не зная, куда деть внезапно ставшие слишком длинными руки. — Надо было такое выдумать… Умора, скажи?

Платон, впрочем, не засмеялся и даже не улыбнулся. Таким серьезно-печальным Надя его давненько не видела.

— А что тебя так забавляет? — тихо спросил он.

— Ну… Ты… И я… — растерялась Надя, не узнавая собственный голос. — Влюбленность какая-то…

— За тебя сказать не могу, — Платон посмотрел ей в глаза. — Но я уже давно люблю тебя. Разве ты не слышала, как я сказал это Игорю?

— Так ты еще говорил, что я — твой лучший друг… — Надя хотела было попятиться, но уперлась в стену.

— Одно другому не мешает. Наоборот, по-моему, любить кого-то по-настоящему можно, только если ты его знаешь, как самого себя. А мне ближе тебя никого нет. Так что да, Надя, я тебя люблю. Всегда любил, наверное, с того дня, когда ты защитила меня от хулиганов. Только понял слишком поздно, — он вздохнул и ссутулился. — Без тебя все не имеет смысла. Ни музыка, ни даже я сам. Я почему-то думал, что ты со мной навсегда, что это как-то само собой разумеется. А когда ты в Вене напилась и сказала, как я достал тебя…

— Я не совсем это имела в виду, — поспешила перебить Надя: вид у Платона был такой удрученный, что ей стало жутко стыдно за свои пьяные откровения. — Просто устала, а еще шампанское…

— Нет-нет, я должен был это услышать. Тогда я попытался все исправить, привязать тебя покрепче работой… — Платон мотнул головой. — Идиот! Сделал все только хуже. Упустил тебя, своими же руками передал Игорю… Но ты была права. Если любишь кого-то, надо просто всеми силами делать его счастливым. Даже если он счастлив с другим. Так что я пойму, ведь Игорь…

— Да плевать я хотела на Игоря! — вырвалось у Нади, и она запнулась и обернулась в сторону оркестра. К счастью, Заславцев уже выходил из зала и вряд ли ее слышал. Да, Надя не была влюблена в Игоря, но терять такого талантливого и работоспособного клиента только из-за языка без костей, было бы ужасной ошибкой. — Я не люблю его, — добавила она уже тише. На всякий случай. — Но… Слушай, ты влюблялся уже раз сто, я сама видела. С чего

ты взял, что сейчас все будет по-другому? Я… Я не хочу, чтобы ты потом меня вычеркнул.

— Зачем мне это делать?! — Платон нежно погладил ее по щеке.

— Понимаешь… — Надя старательно собрала мысли в кучу, что было трудно, когда он стоял так близко. — Мне проще дружить с тобой, чем любить тебя. Любить… Слишком страшно. Это значит каждый день бояться, что ты найдешь себе кого-то еще… Моложе, красивее… Или просто кто под руку подвернется…

— Но это было раньше! — Платон запустил пальцы в ее волосы, лишая самообладания. — Я люблю тебя, Надь! Сильнее, чем мог себе представить! Пожалуйста, давай попробуем… Ты же чувствуешь эту химию… Ты — моя муза, мое все… Прошу, дай нам шанс… — и он приблизился к ее губам.

— Нет, — выдохнула она в последний момент и усилием воли заставила себя отстраниться.

— Нет?

— Мне нужно время. Чтобы подумать, чтобы поверить… Я не могу так, — прошептала она и, чувствуя, что вот-вот разревется, бросилась вон из зала.

Глава 19

— Мария! — прогремела Надя, шарахнув входной дверью об стену. Ремонт в прихожей закончили год назад, но за это время эмоциональные отпрыски Павленко уже успели набить ручкой заметную вмятину на свежих обоях. — Машка, чтоб тебя! А ну, иди сюда!

— Тише, ты что! — Надина мама суетливо выпорхнула из кухни, потряхивая бутылочку со смесью — Дима Добрынюшку принес, он только заснул.

— Он мелкий, еще сто раз заснет, — буркнула Надя, но голос все же понизила. — Где Машка? Мне надо ее убить.

— Как можно такое говорить, ты что! — всплеснула руками мама.

— Не парься, у тебя еще четверо останется. И внуки вон множатся в геометрической прогрессии, — Надя скинула туфли и затопала звонкими пятками в комнату сестры.

— Надюша, пойдем, я тебя покормлю сначала, покушаешь… — мама засеменила следом.

— Лучше уйди, — бросила Надя, не оборачиваясь. — Только давление себе поднимешь.

И, вломившись в Машину комнату, захлопнула дверь перед растерянной матерью.

Машка пребывала в блаженном неведении: валялась на диване, небрежно закинув ноги на спинку, и вовсю флиртовала по видеосвязи с каким-то рыжим смазливым юношей.

— Она тебе перезвонит, — Надя выхватила у сестры гаджет. — Потом. Если сможет.

Парень, так ничего и не поняв, полетел вместе с телефоном в дальний угол комнаты, а Машка возмущенно подскочила.

— Совсем, что ли?! — взвизгнула она. — Я Лешку месяц обхаживала!

— Кто, скажи на милость, какая сволочь просила тебе говорить Платону, что я беременна?! Да еще и от Игоря. А?! — Надя нависла над младшей сестрой, стиснув кулаки и гадая, поколотить болтливую заразу или для начала выдрать ей волосы. Практика показывала: синяки на Машке исчезали моментально, а вот выдранный во втором классе клок волос она помнила до сих пор.

— Ах, это… — Маша мгновенно успокоилась и с довольным видом откинулась на подушки. — Можешь не благодарить.