Укротители непогоды

Семенкова Даша

— Не волнуйся, милая. Ты не виновата. Но я, кажется, начинаю понимать, почему тебя настолько ограничили во время инициации. Хаотичность такой силы оставлять без контроля действительно страшно.

Но в этом я тоже не виновата! Я покосилась на мертвяка, все так же неподвижно стоявшего на месте. Все из-за тебя, зараза.

— Ну чего ты сюда притащился? — зло прошипела я.

— Хозяин, — скрипучим голосом отозвался мертвяк. Когда челюсть встала на место, он обрел дар речи.

— Смотри-ка, рыжая, он тебя признал! — воскликнул Вилле и восторженно

присвистнул. После того как я пыталась на него наброситься, он вообще стал по-другому на меня смотреть. С восхищением. И это было приятно, черт возьми!

Чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, я решила проверить, действительно ли чудовище мне подчиняется.

— Эй, ты. Как тебя. Мертвец. Подними руки вверх.

Он немедленно выполнил команду. Бьорнландцы встретили представление довольными криками, смешками и свистом.

— Повернись вокруг себя три раза!

Он послушно исполнил и это. Черт, а мне начинает нравиться некромантия! Что бы еще придумать? На глаза попался Дарко, наблюдавший за нами с отвращением.

— Подойди к нему, — я указала на парня, — и дай ему подзатыльник!

— Йована, — одернул меня Сокол и хотел было остановить шагнувшего в сторону намеченной жертвы мертвеца, но Дарко оказался быстрее.

— Оставь покойника в покое, ведьма, — глухо сказал он, и с прытью, которую от него никто не мог ожидать, схватил здоровенный тесак, оставленный без присмотра.

А потом подскочил к чудовищу и одним движением отрубил ему голову. Голова покатилась по снегу, тело рухнуло рядом. Все затихли, растерянные, только Сокол спокойно прошел мимо тяжело дышавшего Дарко и приблизился к останкам. Провел над ними рукой. То, что минуту назад было мертвяком, вспыхнуло ярким пламенем и вскоре сгорело, оставив после себя лишь кучи золы.

— Ах ты поганец! — проговорил Густав, вставая.

— Не забывай, что Дарко теперь под моей опекой, — осадил его Сокол. — Дарко, верни, пожалуйста, нож.

Вопреки моим ожиданиям, парень сделал, как было велено. Бросил нож, забрался обратно в телегу и улегся, отвернувшись от нас. Сокол проводил его взглядом, потом наклонился и достал что-то из пепла, который раньше был головой мертвеца. Я пригляделась. Монетка?

— Держи, Густав. — Сокол бросил ее бьорнландцу. — Только запри надежнее.

— Что это? — спросила я.

— Артефакт. Поддерживает существование нежити. Во время ритуала его кладут под язык трупа, но иногда достаточно, чтобы он оказался в непосредственной близости. Оживая, мертвец сам положит артефакт куда надо. Я все же советую тебе, Густав, хорошо подумать, соглашаться ли на эту сделку.

Густав нахмурил брови.

— Мое дело маленькое, — сказал он сурово. — Груз доставить, получить оплату. Ваши колдовские штучки меня не касаются.

— Как знаешь. Ну что, отдохнули? Пора двигаться дальше, если хотите до ночи спуститься в долину.

И мы тронулись в путь. Дорога долго тянулась вдоль хребта, постепенно спускаясь вниз, где скрывалась в туманной дымке. Лишь вершины одиноко стоящих гор выглядывали из нее тут и там.

Наконец, мы достигли почти самого подножья. Здесь наши пути расходились: купцы ехали дальше по тракту, к столице, а мы возвращались в горы.

Прощание было теплым. Бьорнландцы благодарили нас и приглашали непременно посетить острова. Особенно удивил Вилле. Он позвал меня с собой. В наложницы.

— У меня тебе будет хорошо. Ни в чем отказа знать не будешь, — говорил он. — А что ты худосочная такая, это ничего. У меня быстро мясом обрастешь. Я тебя медом буду кормить, жиром акульим…

Представив это сочетание, я поперхнулась. Бьорнландцы захохотали.

— А что, юная госпожа, ты подумай. Больно уж Вилле падок на баб, которые его побили! А тут баба-берсерк, невиданный случай! Ты бойкая, в его логове диких кошек не растеряешься.

— Ты моих девочек не трожь, — насупился Вилле.

— Ха! Девочки! Никсы это, а не девочки, провалиться им всем, — ответил один из островитян, потирая плечо. Вилле посмотрел на него свысока.

— Другой раз не суйся, — ответил он и перевел взгляд на меня. — Что, рыжая, пойдешь?

Я схватила Сокола за руку. Он пожал мою ладонь.

— Не пугай мою ученицу, Вилле. Никуда она, разумеется, с вами не поедет.

— Жаль. Но коли надумаешь — в Бьорнланде каждая собака знает, где меня искать.

— Спасибо, — пропищала я, на всякий случай прячась за спиной наставника.

— По коням! — крикнул Густав, и бьорнландцы шумной ватагой двинулись вниз по дороге.

Мы стояли, провожая их взглядами, пока голоса не стихли вдалеке. Воцарилась ставшая за эти дни непривычной тишина.

— Пора и нам в путь, — сказал Сокол. — Осталось недолго.

Он сел на коня и подъехал к Дарко. Тот покосился недоверчиво, но остался стоять на месте.

— Как ты? Пару часов верхом продержишься? — парень кивнул в ответ. — Тогда забирайся.

И протянул ему руку. Дарко отпрянул, посмотрел на Сокола с опаской, словно дикий, загнанный в угол зверек. Сокол терпеливо ждал. Немного подумав, паренек шагнул вперед и взялся за протянутую ладонь. Сел позади мага, стараясь, однако, отстраниться от него как можно дальше. Но когда конь резко тронул с места, Дарко схватился за Сокола, чтобы не упасть, да так и не убрал рук.

Я разозлилась. Он уже и обниматься лезет, придурок! И наставник мой хорош, возится с ним, как с кем-то путевым. Лучше вообще на станции бы оставил, Февраль ведь сам предлагал. Февраль… От воспоминаний о жутком одноногом маге меня словно холод пробрал. Нет. Не надо на станции. Такого даже придурок не заслужил.

Но вскоре Дарко остался на коне один. Дорога превратилась в узкую тропу, круто уходящую вверх по каменистому склону, мы спешились и повели лошадей на поводу. Сначала я была рада прогуляться пешком, но довольно скоро запыхалась, устала и снова начала злиться на Дарко. Ишь, расселся, как король! Тоже мне, ценный груз. Одна надежда, что на днях ему полегчает и он сбежит от нас. Наверняка сбежит, не зря ведь с такой ненавистью на нас смотрит.