Укротители непогоды
Шрифт:
— Отнеси еду Дарко, — сказал Сокол, когда мы закончили. — И проследи, чтобы он принял все лекарство.
— Я сама еще не поела, — пробурчала я. Мне что теперь, всю дорогу вокруг него выплясывать?
— Не ворчи. Отнесешь ему бульон, а мясо тебе.
Куски вареной курятины дымились на тарелке, распространяя умопомрачительный запах. Я сглотнула слюну. Из общего котла тянуло далеко не так аппетитно. Ладно. Я молча взяла миску и подошла к Дарко. Сняв сапоги и полушубок, он сидел на краю своей лежанки, свесив
— Съешь это.
Он посмотрел недоверчиво.
— Что это за дрянь?
— Лекарство, — вот придурок. — Ешь давай, я не собираюсь всю ночь тут стоять.
Дарко открыл было рот, чтобы сказать мне какую-то гадость, но передумал. Взял из моих рук плошку. Понюхал. Зачерпнул на кончик ложки, попробовал и скривился.
— Ем. Теперь отстанешь?
— До конца.
— Вот заноза! — он торопливо зачерпнул зеленоватую массу, проглотил, облизал ложку и показал ее мне. — Видишь? А теперь отвали!
— Чтоб ты подавился, — фыркнула я и вернулась к столу. Дурак неблагодарный. Сокол с умилением наблюдал за нашей перепалкой.
— Молодец, Йована. Прирожденная сиделка.
Я хотела высказать все, что думаю по этому поводу, но нас позвали к столу. Ужин прошел мирно, словно и не было сегодняшней драки. Бьорнландцы как ни в чем не бывало обсуждали с Соколом завтрашний путь, шутили со мной и даже поделились своим напитком. С Соколом. Мне он, конечно, пить запретил. А потом пришло время устраиваться на ночлег, и меня ждал сюрприз.
— Йована, ты спишь у печи вместе с Дарко, — сказал Сокол и выдал пару покрывал из пушистых шкур. Я аж дар речи потеряла. Еще и в кровать к нему ложиться? Да ни за что! Я отрицательно помотала головой.
«Ты можешь чувствовать опасность, даже во сне, — прозвучало в моей голове. — Присмотри за ним, прошу тебя».
«Почему тогда вы сами с ним не ляжете?»
«Ты разве не видишь? Он боится меня. А там самое удобное и теплое место. Не упрямься».
«Я, кстати, не понимаю, почему он вас боится».
Сокол задумчиво посмотрел на меня и вздохнул.
— Не знаю, — ответил он вслух. — Но, кажется, догадываюсь. И советую тебе быть добрее. Чтобы потом не пожалеть о своей бессердечности.
Ох, чуть не забыла!
«Господин Радомир».
«Да».
«Мои сны… Если вам нужно смотреть их, чтобы выспаться, то я не против».
«Спасибо, милая. Спокойной ночи».
«Спокойной».
Какое уж тут спокойствие. Собрав волю в кулак, я направилась к моему сегодняшнему ложу. Точнее, нашему. Зараза. Надо терпеть. Ради Сокола, ведь он такой добрый, такой… замечательный, а я его постоянно огорчаю. В конце концов, лежанка широкая, отодвинусь подальше и даже не буду замечать, что не одна.
— Двигайся, — я швырнула в Дарко одно из покрывал, села и принялась стаскивать сапоги.
— Эй,
Вспыхнув, я развернулась в его сторону; руки сами собой сжались в кулаки. Это с ним-то Сокол просит быть добрее? После вот такого?
— Ты совсем дурак? — прошипела я. — Да я скорее в пропасть брошусь, чем… Фу, гадость какая! Двигайся к стене. Вот до сих пор, — я прочертила рукой по лежанке, — моя половина. Все, что пересечет эту черту, отрублю к свиньям собачьим!
Он отвернулся и отполз вплотную к стене. Я устроилась поближе к краю.
— Больно мне надо тебя трогать, полоумная. Укусишь еще.
Лягнув его под зад, я повернулась спиной и укуталась в меховое одеяло. Надеюсь, когда поганец вылечится, Сокол отправит его на все четыре стороны. Ради приближения этого часа я готова с ним возиться. Все-таки, чего он такой злобный? Ведь не я первая начала. Он набросился на Сокола. Он огрызается, когда я пытаюсь помочь. Эх, руки чешутся врезать как следует!
Ничего, выздоровеет, тогда можно будет. Я закрыла глаза и улыбнулась, представляя, как отвешиваю ему наконец хорошие, звонкие оплеухи. В Университете я далеко не со всеми дружила, но так меня еще никто не бесил. Ничего, скоро он отправится восвояси, и мы снова останемся вдвоем. Только я и Сокол…
— Подъем, молодняк! — раздался чей-то хриплый голос. Ну чего вы все шумные-то такие…
Потянувшись, я открыла глаза. На столе светит лампа, а за окном темно. Но бьорнландцы вовсю собирались в дорогу. Сокол тоже не спал и снова колдовал над своим котелком. Что, уже утро?
— Эй, подвинься.
Дарко. И тебе неймется. Он спрыгнул с лежака, едва не задев меня локтем, поспешно сунул ноги в сапоги и отошел. Черт. Даже он сегодня бодрее меня. Я села, зевнула и потерла глаза. Тело ломило после целого дня в пути. Неужели и сегодня опять?
— Проснулась? — Сокол. Свеж, как майское утро. Здесь что, никто кроме меня спать не любит? — Умойся и поможешь мне.
Я кое-как омыла лицо холодной водой, прополоскала зубы эликсиром по привычке, которую нам вдолбили еще в приюте, и плюхнулась на лавку возле Сокола.
— Нашему подопечному нужно приготовить отвар, — сказал он, пододвигая ко мне большую оловянную кружку с водой. — А тебе потренироваться нагревать и остужать предметы. Этот навык понадобится, когда приедем на место. Медленно доведи воду до кипения.
— Я думала, вы меня ветром управлять научите, — я положила ладони на кружку и начала греть. Вообще я могла раскалить ее мгновенно, но раз надо медленно, сделаю медленно.
— Научу. Для того и тренируемся.
Вода почти закипела, и Сокол бросал туда травы. Зверобой. Мята. Тысячелистник. Веточка ежевики. Какие-то засушенные цветы и корни.