Укротители непогоды

Семенкова Даша

Устремив очи долу, я прошмыгнула в столовую, жалея, что не могу стать незаметной ни для Дарко, ни, тем более, для Сокола, и уселась на свое место по правую руку от наставника. Служанка тут же поставила передо мной тарелку с кашей, от одного взгляда на которую тошнота вернулась, и розетку с сиропом. Я пробурчала ответное приветствие своим спутникам и взяла ложку, стараясь унять предательскую дрожь в пальцах. Златан, конечно, к завтраку не спустился — после такой гулянки он наверняка проспит до обеда. Счастливец.

— Ну что же, мои дорогие друзья.

Раз все в сборе, рассказывайте. Как прошел праздник. Как повеселились, — сквозь нарочито мягкую интонацию голоса Сокола чувствовался холод. Я нервно сглотнула, помешивая ложкой кашу. Вязкую, как каждая секунда нашего молчания. Наконец, Дарко собрался с духом.

— На самом деле все не так страшно, как могло показаться, — начал он. — Все прошло мирно. С Иванкой ничего не случилось, она почти все время была у меня на виду и…

— Я знаю, что не случилось. Кроме того, что она напилась, — я подняла было глаза, но встретилась с его строгим взглядом и опять потупилась. — Хотя я ей это запрещаю.

— Простите, — проскулила я. Он вздохнул.

— Неужели ты не понимаешь, что, теряя контроль, становишься опасной? В этот раз твою силу блокировал антимаг, и то не в полной мере.

— Это я виноват, — сказал Дарко. Как мило с его стороны. — Я дал ей сливовицу.

— Зачем? — молчание. — Впрочем, я догадываюсь. Только не понимаю, если тебе было так тяжело с ней рядом, почему ты просто не оставил ее в покое? Она вполне могла за себя постоять и не нуждалась в твоей опеке.

— Вы не видели ее там, в шатре. Она была готова… на всякие глупости. Этот праздник… Он на всех так действует. Как я мог ее с ними оставить?

Кто-нибудь, добейте меня. Я закрыла лицо ладонями и уткнулась лбом в стол. Какой стыд. И то, что они сейчас меня обсуждают, я вполне заслужила. Дура.

— Зачем же ты оскорбляешь мою ученицу, предполагая, что она была готова на глупости с кем угодно? — тихо спросил Сокол.

Судя по всему, Дарко тоже что-то такое изобразил, потому что мой наставник одернул его и велел нам вести себя за завтраком как полагается. Я старалась, но получалось не очень. Мало того, что зверски мутило, от стыда вообще кусок в горло не лез. Даже горячие булочки со сливками настроения не улучшили. Приправа из нравоучений испортила и их.

После того как пытка, наконец, закончилась, я была сослана в библиотеку до обеда, читать книгу об этикете и думать над своим поведением. К обеду обнаружилось, что вчерашнее купание ничем хорошим не закончилось, и Дарко опять слег в постель. Был вызван тот же доктор, про мои похождения вроде как забыли, только Златан украдкой ободрительно потрепал по щеке.

На другой день шел дождь, я маялась от скуки. Какое-то время Сокол посвятил учебе, но скучная зубрежка без практики быстро надоедала. Следующий день был почти таким же, и я вдруг поймала себя на том, что мне не хватает Дарко. Он не выходил из комнаты, в доме, полном слуг, было кому о нем позаботиться, поэтому Сокол не посылал меня к нему с отваром или обедом. Как ни странно, я

соскучилась по привычным нашим перепалкам, хотя должна бы наоборот, радоваться.

Промучившись с этими мыслями до вечера, я решила все же его навестить. В конце концов, ему еще скучнее, сидит взаперти целый день. Сокол постоянно к нему бегает, а я ни разу не заглянула. Но, подойдя к двери, засомневалась. Захочет ли он меня видеть? После этого праздника дурацкого… Да и я сама. Хочу ли? Нерешительно шагнула было назад, как вдруг дверь приоткрылась.

— Иванка? Ты чего тут стоишь? — я растерянно промолчала. — Может, зайдешь?

Он посторонился и пропустил меня внутрь, прикрыл дверь, забрался на кровать и сел, скрестив ноги. Мы встретились глазами, я смутилась, опустила взгляд.

— Ты… как вообще? — спросила, рассматривая свои руки.

— Лучше. Только скучно. Радомир сказал, что завтра меня отсюда выпустит. А ты? Он больше на тебя не злится?

— Вроде нет.

— Иванка, — что-то такое было в его голосе, что заставило встретиться с ним взглядом. В глазах все еще нездоровый, болезненный блеск и какая-то тревожность. — Прости меня. За все это.

— Да ладно, забыли, — отозвалась я великодушно, но вспомнила свое пробуждение и покраснела. — Слушай, ты когда меня домой принес, кто меня спать укладывал?

— Горничная, — его щеки тоже тронул румянец. — Ты же не думаешь, что я еще и… Нет уж, я и так еле с тобой справился.

— О чем ты? Я ведь спала!

— Ага. Сначала. Пока песню не услышала. Ты что же, не помнишь дорогу домой? — я помотала головой. Новая порция позора? Почему бы нет. — Так вот, ты как песню услыхала, взбодрилась, будто строевая лошадь. Проснулась, потребовала тебя отпустить и чуть не устроила в лесу пожар. Потом пела сама. Потом хотела показать местным, кто здесь самый главный.

— Это все? — спросила я, нервно хихикнув.

— Еще ты говорила, что я твои оковы и меня надо законом запретить. Когда я держал тебя и мешал бросаться молнией в селян. И что ты местным девушкам все про меня расскажешь, чтобы моя красивая мордашка не вводила их в заблуждение. Ты и правда считаешь меня красивым?

— Я считаю тебя придурком! — взвилась я. Можно было бы обвинить его во вранье, но слишком уж на меня похоже. Дарко поймал меня за подол и посмотрел снизу вверх извиняющимся взглядом.

— Ну, не злись. Ты сама просила рассказать. Посиди со мной немного.

— Ладно, — проворчала я, забираясь с ногами в кресло. — Эй, ты чего?

Он почесал нос и отвернулся. Потом не выдержал и захохотал. Я скрестила руки на груди, сверля его взглядом.

— И… извини… — простонал он, утирая слезы. — Ты такая забавная, когда напьешься. Как вспомню…

И снова зашелся в приступе смеха. Я схватила валявшуюся на полу туфлю и швырнула в него. Свинья. Но представив в красках его рассказ, не удержалась и рассмеялась тоже. Вдруг подумав, что впервые вижу, чтобы он так веселился. Сразу стало не обидно. Пусть радуется, мне не жалко.