Укрой меня от беды

Головьева Светлана

— Надеюсь, что дальше будет только лучше, — закрываю дверь библиотеки на замок и убираю ключи в сумку. — Нужно будет сделать тебе дубликат, на всякий случай. Тебе в какую сторону?

— Мне нужно заскочить в бакалею.

— Хорошо, тогда до завтра?

— Конечно, пока, — она машет мне, и мы расходимся в разные стороны. Вечер уже накрывает город своей прохладной туманной дымкой. Небо надо мной какого-то необычного серебристого оттенка, а там где солнце готовится зайти за горизонт оно ярко алое. На смену дневной жаре приходит ночная прохлада, и я запахиваю свой тонкий кардиган, прибавляя

шаг. По коже пробегают мурашки, но не от холода, а от ощущения того, что за мной кто-то следит. Мое тело как ничье другое привыкло сразу определять исходящую угрозу. Я буквально кожей чувствую отрицательную энергию, направленную на меня. Прислушиваюсь к собственным шагам, когда до меня доносится стук каблуков, явно не моих, потому что на мне сегодня надеты балетки с плоской подошвой. Я оборачиваюсь и практически сталкиваюсь с явно удивленным лицом Ребекки.

— Ты что следишь за мной? — кричу я, отходя от нее подальше. Сердце в груди грохочет, как сумасшедшее. Руки дрожат от переизбытка адреналина, и я скрещиваю их на груди, стараясь унять расшалившиеся нервы.

— Просто шла в ту же сторону. Это вроде бы не запрещено, — фыркает она, встряхнув своими пышными локонами.

— Запрещено вот так подкрадываться к людям.

— А ты что какая-то неприкасаемая принцесса? — самодовольно спрашивает она, уперев правую руку в свое округлое бедро. На высоких каблуках, в обтягивающих джинсах и слишком откровенной прозрачной блузе она выглядит вульгарно. И сильно выделяется на фоне местных девушек.

— Чего ты от меня хочешь, Ребекка?

— Так значит тебе известно мое имя? Лиам рассказал тебе о нашей любви, да?

— Он рассказал мне, что больше не любит тебя. Так что проваливай из этого города туда, где тебе место. Не стоит снова все рушить. Ты разбила его сердце, и я не дам тебе повторить это снова.

— Маленькая и глупенькая девочка, — она делает шаг ко мне, подцепляя прядь моих волос своим наманикюренным пальцем. Я делаю шаг назад, не отрывая от нее взгляда. Сладкий, приторный запах, как от перезревших фруктов, исходящий от Ребекки вызывает у меня тошноту.

— Он всегда будет любить меня, таких, как я не забывают. Если я поманю его пальцем, то он побежит за мной, как ручная собачонка. Ты была нужна ему лишь для того, чтобы скрасить тоску по мне. Но я вернулась и если ты помнишь, он все еще мой муж. Так что не тешь себя иллюзиями о том, что он будет любить тебя и примет твоего ребенка.

— Лучше заткнись, — процеживаю я, еле сдерживая свою ярость в кулаках. Ногти уже больно врезаются в кожу, но я не хочу затевать драку с этой дешевкой. Не хочу, чтобы пострадал ребенок.

— Ты мне угрожаешь? — она закидывает голову и едко хохочет.

— Я тебя попросила, лучше не лезь в мою семью. Ты меня поняла?

— А если нет, что ты тогда сделаешь? — нахально спрашивает она.

— Тогда я сделаю так, что ты поймешь, — слышу я голос Лиама, который появляется за моей спиной неизвестно откуда. Его рука ложится на мое плечо, прижимая к себе, и я чувствую себя в безопасности, благодаря этому простому жесту. Лицо Ребекки мгновенно меняется. Она перевоплощается в саму невинность, но на Лиама ее перемена не действует. Он прожигает ее ядовитым взглядом, который лишь чудом

не проделывает в ней дыру. Лиам обходит меня и встает перед Ребеккой. Хоть благодаря своим каблукам она и кажется высокой, но Лиам сейчас словно, раза в два увеличивается, нависая грозной скалой над ней.

— Ты больше никогда не подойдешь к Софи. Никогда не скажешь ей ни слова и никогда не обидишь. И я не хочу, чтобы ты оставалась в этом городе хотя бы дольше пяти минут. Садись в свою машину и уезжай, ты это хорошо умеешь делать. Так что пошла вон.

Он разворачивается от оторопевшей Ребекки и подходит ко мне.

— Ты в порядке? — ласково спрашивает он, осматривая меня и пробегаясь пальцами по моим волосам.

— Все хорошо, — успокаиваю я его и обнимаю, — спасибо, что так вовремя появился.

— Это моя обязанность. Я ведь обещал заботиться о тебе, — Лиам целует меня в макушку и ведет к своему грузовику, который стоит на другой стороне дороги.

— Лиам, ты не смеешь снова отворачиваться от меня, — вопит Ребекка позади нас.

— Ты сделала это первая, — Лиам усаживает меня в грузовик и разворачивается к Ребекке, — я просто возвращаю тебе долг.

С этими словами он захлопывает дверь, и быстро оббежав машину, садится рядом со мной и выезжает на дорогу. Ребекка остается позади нас, как и все мои страхи по ее поводу. Рука Лиама сжимающая мою ладонь лишь доказывает, что он второй раз выбрал меня, а не эту расфуфыренную красавицу. И это не может не вселять уверенность.

— Спасибо.

— За что? — Лиам на мгновенье отрывается от дороги, с легкой улыбкой на губах глядя на меня.

— За то, что ты выбрал меня.

— Я всегда буду выбирать тебя. Всегда.

Когда Лиам останавливается возле своего дома, и мы выходим из грузовика, то он не сразу меня отпускает.

— Может, пойдешь ко мне? — спрашивает он, обнимая меня за талию и покрывая поцелуями мою шею. Уличные фонари уже зажглись, и один из них как раз освещает нас.

— Я схожу к Карен, повидаюсь с мальчиками. Может быть ей нужна помощь, а потом приду к тебе, если ты хочешь.

— Тогда я буду ждать, — он снова целует меня, но уже в губы, — я оставлю заднюю дверь открытой.

— Хорошо, — я нехотя разворачиваюсь и спешу к дому. Стоит мне зайти внутрь, как я улавливаю аромат свежего овсяного печенья. Из кухни звучат голоса Карен Лукаса и Джулиана. Рик скорей всего еще не вернулся с работы. В конце недели он всегда задерживается дольше обычного.

— Чем это тут так вкусно пахнет?

— Софи, — Джулиан широко улыбается при виде меня и спрыгивает со стула, подбегая ко мне. — Мы помогаем маме печь печенье. Первую партию мы уже попробовали, хочешь с нами?

— Конечно, ни за что не откажусь, — Джулиан хватает меня за руку и тянет к обеденному столу.

— Ты в порядке? Выглядишь немного раскрасневшейся, — шепчет Карен, выставляя на стол вазочку с печеньем.

— Встретилась с бывшей Лиама, — так же тихо отвечаю я, чтобы мальчики не услышали. Они же за обе щеки уплетают печенье, запивая его молоком. Некоторые крошки прилипли к их щекам, но они и не думают их стереть. И выглядят при этом такими милыми, что глаз оторвать невозможно. Все проблемы уходят на второй план рядом с ними.