Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость
Шрифт:
Пока космические службы, принадлежавшие другим странам, отрабатывали поступившую вводную, решали, что предпринять, и обменивались мнениями, «Русь» поднялась в космос и направилась на север, к Морю Кризисов, управляемая экипажем из трёх человек. Командовал полётом полковник Задирко Павел Сергеевич, сменивший на этом посту космонавта–испытателя Георгия Барамию, первым поднявшего «Русь» в космос.
От места старта в Океане Бурь до финиша над северным краем Моря Кризисов было около двух тысяч километров.
Задирко был опытным космонавтом, да и первый пилот корабля Иван Злотник считался пилотом экстра–класса не зря. Модуль завис над кратером Мистерии с его обелиском в центре, так много давшим фантазиям астрономов, на высоте двадцати километров, поддерживая парение работой маневровых двигателей.
Уже было известно, что к месту трагедии выехала команда китайских «велосипедистов» — спасателей в составе четырёх человек, но им предстояло пересечь семьсот километров по неизведанным отрогам лунных хребтов и пыльных талассоидов, и в реальную отдачу этого поистине «великого китайского броска» никто не верил.
По–видимому, руководству российского ЦУПа удалось договориться с китайскими властями о предоставлении помощи попавшему в беду кораблю, потому что начальник Роскосмоса напрямую запросил борт «Руси»:
– «Луна–два», как слышите?
– Слышу вас хорошо, – ответил Задирко.
– Что видите?
– Провал, длина около ста метров, ширина – почти двадцать. Такое впечатление, что китайский лунник продавил крышу подземных пустот и рухнул вниз.
– Можете что–нибудь сделать?
– Можем сесть рядом.
– Ни в коем случае, это опасно!
– Предлагаю десантировать на «ранце» Миху… бортинженера Михаила Астахова.
Козловский помолчал. Речь шла о запуске с борта «Руси» космонавта, имевшего ранцевый двигатель для работы в открытом космосе. На Луне им никто ещё не пользовался, но характеристики «ранца» позволяли ему перемещать массы, сравнимые с массой человека в скафандре, в условиях слабого лунного тяготения.
– Он один ничего не сделает. Да и встанет проблема, как забрать его обратно на борт.
– Мы хотя бы посмотрим, остался кто живой или нет. На «ранце» Миха… Астахов легко допрыгнет до модуля, и мы его поймаем.
– На вашей высоте?
– Снизимся до предела, на пару километров.
– Горючего хватит?
– Так ведь мы висим на «плазме», – ухмыльнулся Задирко в роскошные усы – предмет шуток всех его знакомых, – хватит на двое суток непрерывной работы.
Возникла пауза. Видимо, начальник главной космической конторы России советовался с руководителем полётов в ЦУПе и экспертами. Задирко ждал, поглядывая то на членов экипажа в соседних креслах, то на бортовые экраны.
Наконец, ожил динамик:
– Попробуйте обойтись
– Может быть уже поздно.
– Таковы обстоятельства.
– Экипаж провалившегося «лунника» молчит?
– Тишина.
– Тогда мы пошли благословясь.
Задирко сжал пальцы в кулак, ткнул большим пальцем вниз, жестом определяя смысл дальнейших действий.
Пилот кивнул.
«Русь» начала опускаться к провалу в Море Кризисов.
– Запаковывайся, – сказал Задирко.
Миха, то есть Михаил Астахов, белобрысый и смешливый, всегда готовый прийти на помощь всем, кто в этом нуждается, взял «под козырёк» и выбрался из кресла. Cкафандр «Чибис–Л», имеющий ранцевый двигатель, находился в стыковочном отсеке, и операция переодевания требовала умения и времени – около четверти часа. Правда, в отличие от процедуры облачения в скафандр первых космических экспедиций, когда требовалась помощь экипажа, современный «Чибис» мог надеть сам космонавт.
Корабль опустился до высоты в один километр, ниже скал и возвышений хребта Ванслова, олицетворявшего береговой вал Моря Кризисов. Все системы модуля работали нормально, двигатели вели себя выше всяких похвал. И Задирко скомандовал:
– Выпуливайся!
Астахов вошёл в тамбур–переходник, похожий на блистающего металлом робота.
Внутренний люк закрылся, открылся внешний.
– Красивая башня, – сказал вдруг пилот.
– Где? – удивился командир.
– Палец на запад, левее дырки.
Задирко нашёл башню. Высокая скала, венчавшая излом гор Ванслова, действительно чем–то напоминала обелиск.
– Не отвлекайся.
Серебристая фигура бортинженера появилась в глубине бокового экрана рубки: модуль не имел иллюминаторов, в отличие от американских «Таурусов» и китайских «Чанженов», зато обладал совершенной системой астронавигации и видеонаблюдения.
– Ни пуха, – привычно сказал Задирко.
– К чёрту!
– Главное – не суетись. Глянь одним глазом, что там за дыра, живы ли китайские коллеги, и назад.
– Не первый раз замужем, – фыркнул Астахов.
Серебристая фигурка окунулась в чернильную тень от скал, пропала из виду. Была видна только слабо светящаяся струйка плазмы из «ранца».
Задирко шевельнул рукой.
Понимавший его без слов пилот чуть повернул нос корабля, чтобы солнечные лучи освещали его сзади.
Скафандр бортинженера выплыл из тени, приблизился к провалу, в котором скрылся «лунник» китайцев. Заработала телекамера скафандра, вмонтированная в нагрудную кирасу.