Укрой меня от замыслов коварных
Шрифт:
Волеслав какое-то время колебался, прикидывая, не махнуть ли в ресторан с кем-нибудь из знакомых, потом глянул на часы и твёрдой рукой направил авто домой. Следовало обдумать всё, что рассказал ему Роман, и подготовиться к сражению – не столько с таинственным «пси-манипулятором», сколько с самим собой.
2
Что он не такой, как все, Роман понял давно, лет пятнадцать назад. Хотя сначала не придавал этому особого значения. Ну, видеть начал светлые ореолы вокруг людей, так называемые ауры. Ну, пришло нечто вроде ясновидения: откуда-то вдруг снисходило
Однако шли годы, Роман научился не только видеть невидимое и слышать неслышимое, воспринимать «суть вещей», как говорил его друг-волейболист Воля Тимошенко, но и выправлять их энергетику, то есть лечить, по сути. И к своим тридцати девяти, – в феврале ему должно было исполниться сорок лет, – Роман Волков понял, что надо решать. На двух стульях сидеть всегда непросто, а здесь речь шла совсем не о стульях, а о смене образа жизни. Научная работа начинала мешать иному плану бытия, связанному с пониманием процессов экстрасенсорного восприятия.
Начиная изучать истинную историю России-Руси, потом её эзотерическое сакральное наследие, он не знал, что достигнет положения, когда его заметят руководители АНЭР – Ассоциации независимых экстрасенсов России, объединяющей людей с паранормальными способностями, и предложат войти в их Круг посвящённых в тайны Мироздания. Он согласился, хотя и не без долгих размышлений, но до сих пор так и не окунулся в жизнь Круга с головой. Всё время находилась более важная работа. Жизнь в реальности, данной ему в ощущениях, пока казалась интересней.
Несмотря на возраст, выглядел Роман молодо, лет на двадцать шесть. Рост метр восемьдесят один, телосложение нормальное, без особо развитой мускулатуры. Друзья предлагали ему заняться боевыми практиками, но он считал, что может постоять за себя и без знания боевых навыков, на уровне инстинктивного понимания предлагаемых действий. Глаза у него были тёмно-синие, взгляд прямой, нос не выдающийся, а наоборот, курносик, как ласково говаривала бабушка.
Складка губ Романа казалась жёсткой, а вот характер он имел доброжелательный, был исключительно терпеливым и спокойным. Из-за чего до сих пор не женился: девушки принимали его уравновешенность за нерешительность или равнодушие и не хотели ждать, пока он предложит им руку и сердце. Лишь одна ждала. Даниэла, Дана, Нэля, Ни. Ни – в том случае, если вдруг обижалась на него.
Она действительно ждала уже два года, а он никак не мог определить, готов ли изменить образ жизни ради неё или нет.
Встреча с Волеславом Романа обеспокоила.
Во-первых, он чувствовал в себе некую силу, которую надо было каким-то образом проявить. Во-вторых, история с волейболистами требовала расследования, поскольку случаи обидного проигрыша сборных России на соревнованиях разного уровня уже составили внушительный формуляр. Создавалось впечатление, что в дело вступали некие скрытые системы психофизического воздействия, оттачивающие свои приёмы. И если
Сначала он хотел позвонить Даниэле и пригласить на матч сборных России и Польши. Потом передумал. Предстоящее дело требовало полной сосредоточенности, а при Даниэле он не смог бы стопроцентно настроиться на поиск «гипнотизёра». Если таковой существовал.
В среду позвонил Волеслав:
– Ты приедешь?
– Когда начало?
– В семь вечера. Я договорился с тренером, хотя и не рассказал ему всего. Можешь сесть с нашими парнями из команды.
– Хорошо, буду.
В половине седьмого Роман оставил машину – он ездил на белой «Хонде-Аккорд» – на стоянке у спорткомплекса, позвонил Волеславу, и его провели в зал через служебный ход.
Встреча сборной России и Польши вызвала ажиотаж среди любителей волейбола, и зал был полон.
Роман сел за спинами запасных игроков, массажистов, врачей и каких-то мужчин в спортивных костюмах с символикой России, но явно не относящихся к волейболистам. Внимательно оглядел противоположную трибуну, где расположились руководители и болельщики польской сборной. Их было немного, всего два десятка, все с национальными флагами, и ничто в их поведении не указывало на присутствие среди них «колдуна», способного воздействовать на людей издали, одним только взглядом.
Волеслав, вышедший на площадку вместе с остальными игроками сборной, помахал Роману рукой. Он был собран, деловит, сосредоточен на игре и жаждал одного – показать, на что способен. Кроме того, он был уверен, что висв (Роман невольно усмехнулся) и родные стены помогут ему отбить пси-атаку неведомого гипнотизёра, и это согревало самого Романа, одновременно заставляя его отнестись к поставленной задаче серьёзно.
Прозвучали гимны Польши и России, команды вышли на поле.
Роман привычно настроился в ритм просветлениия. Хотя его коллеги-хранители из АНЭР называли это состояние иначе – светозарень. Теперь он мог видеть-слышать-чувствовать «тонкие» нервные токи, пронизывающие спортзал и образующие красивую ментальную паутину.
Негативных узоров в этой паутине не было. Токи были разные: нетерпеливые, ждущие, радостные, озабоченные, деловитые, ободряющие, понимающие, уверенные, – но ни одного злобно-спрятанного, таящегося, ненавистного, намечающего недоброе.
Роман ещё раз просканировал зал своей эфемерной «антенной» воли, покачал головой. Возможно, на этот раз поляки не рискнули привезти с собой «магического оператора», психически воздействовавшего на игроков команды противника, и опасения Тимошенко были напрасными.
Игра началась.
Российские игроки действовали слаженно, безошибочно, играли собранно и уже к середине партии ушли в отрыв на пять очков.
Болельщики приветствовали их настрой аплодисментами, но вели себя прилично. Всё-таки любители волейбола отличались от фанатов «всенародной» игры – футбола, очень редко выплёскивая эмоции криками, а тем более метанием на поле бутылок или петард.
Первый сет россияне уверенно выиграли со счётом двадцать пять – восемнадцать, несмотря на все усилия тренера польской сборной выравнять игру.