Укус технокрысы
Шрифт:
Перед кабиной вахтера переминаются с ноги на ногу две темные фигуры. Притормозив на пару мгновений, я вынимаю из кобуры и прячу в карман плаща «газовик».
— Нет, не могу! — отчаянно мотает головой вахтер. — И позвать тоже не могу. Как я пост оставлю? Обращайтесь к начальнику караула!
Мужчина что-то тихо говорит неприступному — давно бы так! — стражу ночной тишины, а женщина поворачивает голову на шум моих шагов. Волосы ее растрепаны, лицо мертвенно бледно, и от этого губы кажутся почти черными. Через мгновение я узнаю этих людей. Начальник ГИВЦа со своими выразительными усами и его верная вампирша. Причесаться забыла,
— Если вам нужен Пеночкин, то я могу позвать его, — любезно предлагаю я свои услуги.
— Спасибо. Мы уж как-нибудь сами, — холодно отвечает Михаил Олегович. А Евгения Федоровна презрительно поджимает губы и отворачивается.
Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.
Перепрыгивая через ступеньки, я преодолеваю последний коротенький марш. Ведьмы и ведьмаки собираются на ночной шабаш. А вирус-то ваш — тю-тю! Нету его больше! Можно, конечно, привлечь вас всех за такие шалости к суду. Но я не стану делать этого. Из-за Элли. Из-за Прекрасной Дамы, которая предпочла другого. Не волнуйтесь, я не буду мстить. Рыцарь должен проявлять благородство. Если не на каждом шагу, то, по нынешним тяжелым временам, хотя бы изредка. Тем более, что вы уже никому, не опасны. Крысиная нора разорена. Навсегда.
Открыв входную дверь, я приветливо покачиваю рукой и громко кричу:
— До свидания! До новых встреч!
Но никто не оборачивается. Даже вахтер. Делают вид, что не слышали меня. Пусть их. Мне не обидно. Спасители человечества всегда получают ненависть вместо благодарности. К счастью, теперь нас уже не распинают на крестах.
Книга вторая
Глава 1
Порог приемной я переступил, как обычно, в начале десятого утра. Работа в штаб-квартире Корпорации, подобно спектаклю в солидном театре, начинается на десять минут позже обозначенного в афишах срока. Чтобы опаздывающие успели занять свои места и не мешали действу. Этот порядок я завел пять лет назад, как только стал Генеральным директором фирмы «Кокос», она же — центральное отделение и штаб-квартира Корпорации Компьютерных Сетей КОКОС, фирменный знак — спелый кокосовый орех. И горе тому, кто явится на работу позже меня! Единственное исключение — Слава Воробьев. Ему можно. Только ему.
— Доброе утро, Леночка!
— Здравствуйте, Павел Андреевич!
Леночка откладывает зеркальце и косметичку, пробегает длинными тонкими пальчиками по клавиатуре своего «Секрета».
— Есть почта. Одно сообщение — с пометкой «срочно».
Наимоднейшая прическа «букет» (прекрасно подобранный, кстати), искусно, то есть почти незаметно наложенный грим, очаровательная улыбка… Все, как и должно быть у секретаря директора солидной фирмы. Но ценю я Леночку не только за это.
— Перебрось его на мой монитор.
Включив терминал, я вешаю в шкаф свое замечательное финское пальто и тщательно причесываюсь перед большим зеркалом.
Срочное сообщение… Наверняка из Управления. Или из-за бугра. В сетях Корпорации никаких неожиданностей быть не может. Если только коллеги-конкуренты не сделали какой-нибудь ляп. Скажем, не запустили в сеть компьютерный вирус.
— Персональный компьютер «Референт» к работе готов, — приятным баритоном сообщает мой Реф.
— Принято, — отзываюсь я, поправляя трехцветный, по последней моде, галстук.
Впрочем, вирусы меня мало
Убедившись, что внешний вид Генерального директора вполне соответствует престижу фирмы, я усаживаюсь в мягкое вращающееся кресло и требую, чтобы Реф порылся в моем «электронном почтовом ящике» и зачитал срочные сообщения. Остальные — потом, после кофе.
— От: Карташов, Изумруд, Москва, — тотчас отзывается Реф. Тема: Вирусное заболевание артегома «Детка». Дата: вторник января двадцать третьего ноль восемь тридцать две московского времени. Сообщение: вчера в три часа десять минут странным образом нарушена работа артегома «Детка». Предположительная причина — вирус. Предоставить «кокон» не имеем возможности. Прошу срочно направить компетентного представителя фирмы «Кокос» для консультаций и содействия в выявлении и уничтожении вируса. Оплату гарантируем. Карташов.
Реф облегченно замолкает, словно троечник, удачно отбарабанивший учителю трудный урок, а я несколько секунд смотрю на три его глаза-светодиода: красный, желтый, зеленый. Как у светофора.
Вирусное заболевание у артегома? Что-то новенькое. Все артегомы страны можно пересчитать на пальцах одной руки, ну — двух. Слишком это дорогое удовольствие — моделирование искусственного сознания. И, по моему глубокому убеждению, бесполезное. Если не сказать хуже: опасное! К сожалению, мое мнение резко отличается от мнения большинства. И, не будь забавы с кибергомункулусами столь разорительны, количество артегомов уже приближалось бы к числу персональных компьютеров.
— Парррам, парррам, парррам… — барабаню я пальцами по столу. Дурацкая привычка, привязавшаяся ко мне пару лет назад. Это, конечно, лучше, чем грызть колпачок китайской авторучки, любимое занятие председателя нашего Комитета Крепчалова — но все же… Избавиться бы от нее…
Странно, почему этот Карташов обращается ко мне, а не, скажем, в Государственное Управление компьютерных сетей, то бишь ГУЭКС? Все артегомы, насколько я знаю — на государственной дотации. Причем здесь совершенно независимая Корпорация, обслуживающая исключительно коммерческие сети? Неужели коллеги из Управления конкуренции не выдержали? Приятно слышать…
Обычно подобные сообщения я перебрасываю Грише Черенкову. Он запрашивает пораженный вирусом массив, получает его, упакованный в непроницаемый для вируса «кокон», по одной из сетей, выводит на свой «Полигон» и уже через два-три часа сообщает незадачливому отправителю, что вирусом в присланных файлах и не пахнет. Но в данном случае… — Реф, соедини меня с Черенковым.
— Слушаю вас, — отзывается через несколько тягучих, словно жевательная резинка, секунд Гриша. Видно, в кабинете у него кто-то есть. Точнее, слышно. «А он сидит в своем «фотошопе» и вылезать из него не хочет!» — говорит один из них маслянистым баритоном. «У каждого — своя фотошопа. Давай не будем зависать на этом!» — отвечает юному баритону более искушенный в таких делах невидимый собеседник.