Укус змеи
Шрифт:
Убедившись, что девчонка не передумала, я озвучила опасения вслух. Оставлять ее на попечение «участливых» подруг не хотелось. Того и гляди, в деле обнаружатся дополнительные подробности или пропадет сама свидетельница. Переполошившись, девушка согласилась уйти незамедлительно, и мы спешно покинули зимний сад. Благодаря Анезке, нам удалось избежать преследования и благополучно добраться до арендованного автомобиля. Однако я была уверена, что это не конец. Едва лесные создания поймут, что случилось, как тут же решат, что полукровка – предательница. Нас станут не просто искать, а устроят игру на выживание.
Свернув
Воссоединение получилось не из приятных. Ожидая только меня, молодой человек, заметив непредвиденный «хвост», остался спокоен. А вот обомлевшая женушка затряслась от возбуждения и гнева.
– Что он здесь делает? – моментально завелась она, стоило парню выйти навстречу. – Мы так не договаривались!
– Во-первых, мы никак «не договаривались», – парировала я, кое-как освобождая рот от балаклавы и увесистого шарфа. – Ты решила покинуть замок, а я обязалась на время тебя спрятать. Подробности не обсуждались. Во-вторых, это его дом.
– Но он – хладнокровный палач!
– Пару часов назад ты не была так уверена. К тому же, я не могу упускать из виду обоих подозреваемых.
– «Обоих»?! Значит, ты по-прежнему считаешь меня причастной? И это после того, что я рассказала?
– Вы оба поведали занятные истории, но пока я не верю ни в одну.
Лицо Анезки вытянулось, Вильям же и бровью не повел. Сложив руки на груди, он терпеливо ждал продолжения. Самоконтроль и деликатность. Такие качества в мужчинах мне нравились, но редко встречались вместе. Засмотревшись на парня дольше положенных пяти секунд, я решила: хорошо бы ретироваться в сторожку. Назревал скандал, а участвовать в семейных разборках мне не хотелось. Спешно направившись к двери, я уже слышала первые обвинения:
– Ты пытался убедить, что я – монстр, но сам – еще большее чудовище! – верещала девушка, от негодования брызжа слюной. – Может Ирика и остальные сестры умерли не от твоих рук, но добровольное пособничество приравнивает тебя к убийце.
– О чем речь? – нахмурено поинтересовался молодой человек у моей убегающей спины, отлично зная, что от жены толку не добьется. – Кого она имеет в виду под «остальными»?
– Анезка утверждает, что вы с Мелиндой, помимо Первосущной, прикончили еще пять фей, – пробурчала я, понимая, что все же придется остаться. И прежде, чем Вильям стал возражать, я настоятельно предложила: – Давайте зайдем внутрь и вместе во всем разберемся. На улице холод собачий. Я понимаю, вы так разгневаны, что пылаете изнутри, но я-то не могу об вас погреться.
Мы молча перебрались в крохотную избушку, где на тридцати квадратах чудом умещались: диван, компактный кухонный гарнитур, холодильник, шкаф и разнообразная утварь. В углу, создавая уют, потрескивала металлическая печка, на газовой плитке стоял только что заваренный в турке кофе, а на столе – горячий ужин на двоих. Для кого-то это – мелочь, мне
– Очная ставка?
– В версии Пограничников, – отшутилась я, мысленно благодаря парня, что вернул в нужное русло.
Кое-как убедив разбушевавшуюся полукровку временно примириться, я уселась напротив парочки и занялась любимым делом: выявлением лгуна. У каждого имелся мотив: девчонка могла прикончить Ирику из ревности, а красавчик по указке любовницы. Каждый мог умышленно придумать или опустить важный факт. И каждый мог попытаться обвинить другого, чтоб отвести подозрение от себя. Но вот незадача, как бы глубоко я не проникала в сознание обвиняемых, считывала одно: они искренне верили в сказанное, и готовы были доказать правоту любым способом.
Вильям откровенно недоумевал, теряясь в догадках, с чего вдруг ему приписывают несколько преступлений. Ни испуга, что тайна раскрыта, ни гнева или обиды, в нем не ощущалось. Лишь ледяное спокойствие и тьма, сквозь которую просачивался едва уловимый лучик теплоты и сердечности. Я будто видела себя, но не с врожденной борьбой между добром и злом, а скорее приобретенной, кем-то намеренно вложенной в светлую душу. Как если бы парень был девственно чист и благороден, но, однажды, в нем пробудили все черное и скверное, что заложено в человеке. Эта дрянь смертельным осколком засела в чутком сердце и, сковав липкой грязью, медленно высасывала все хорошее, что там обитало. Возможно, темный отпечаток оставила Мелинда, но кто она, чтоб легко отравить чужую душу, поглотить ее, переварить и выплюнуть. Способностью осквернять не просто человеческий сосуд, а его содержимое, обладали исключительные создания. Не все Первосущные имели столько сил, не то, что заурядные маги и ведьмы. Утихомирив встревоженный разум, я пришла к единственно верному заключению: Вильяма прокляли, но он не лгал.
Анезка. Сознание ее наконец освободилось от гула сестер. Но и здесь меня ждала неудача. Я обнаружила чистейший дух. Невероятная редкость для фей. Улей так и не смог перенастроить ее на лад ненависти и безнравственности. Девушка осталась добрым лесным творением, таким, как задумывалась, и как следовало бы стать всем ее сородичам. Несмотря на напускную агрессивность, она все еще готова была пойти ради любимого на любые жертвы. Не скрою, в тот миг во мне возобладала дьявольская половина. Не знаю, что нарушило равновесие: ревность, зависть или усталость, но я действительно отчаянно желала, чтоб блаженная девчонка солгала. Как бы ни так, она тоже говорила правду.
Самообладание быстро уступало место раздражительности. Сердито фыркнув, я покинула наш «дружный» кружок и направилась к холодильнику. Точно распознав, зачем я туда намылилась, Вильям встал следом, открыл один из немногочисленных шкафчиков и, достав бутылку отменного виски, протянул мне.
– Вы оба честны, – коротко констатировала я, поднимая ее над головой и делая огромный глоток за их здоровье.
– Как это? – изумилась Анезка. Нелепо хлопая ресницами, она смешно оттопырила нижнюю губу, образуя букву «о», только горизонтально.