Укус змеи

Виненко Женя

Во-первых, распознав, что основной враг почти повержен, вся стая лесных созданий с торжествующими воплями бросилась меня добивать. Во-вторых, Первосущная, встав перед выбором: прикончить Могильщицу лично или схватить любовника, – не удержалась и направилась ко мне. И, в-третьих, отбившись от очередной атаки, Вильям уже готов был прийти на помощь, как в схватку вступила Анезка. Набравшись смелости, она наконец-то приняла истинный облик и совершила, то, чего никто не ждал. С ледяным спокойствием полукровка перехватила несущегося в мою сторону супруга и, приставив указательный шип к его шее, закрылась мохнатыми крыльями, как щитом.

– Стоять! – громко приказала она, обращаясь

ко всем сразу. – Если кто и умрет, так только он! Оставьте Искушаемую в покое, – потребовала девушка, гордо задрав подбородок.

– Идиотка! Ты что творишь?! Как смеешь идти против воли своей королевы? – угрожающе взвившись над нами, истерично заголосила Ирика.

– Я ушла из улья. Так что теперь твои указания – пустой звук. А эта женщина – единственная, кто открыл мне правду. Плюс, она никогда не трахалась с моим мужем.

– Ты не тронешь любимого, – изобразив отверстием-ртом подобие ухмылки, самоуверенно заявила матка.

– Будем проверять или поверишь на слово? – из-под тонкой иголки, чуть сильнее нажавшей на горло молодого человека, выступила жирная красная капля. – Пограничница сказала: он тебе нужен, так что ты не станешь напрасно рисковать. И вот, как мы поступим. Пока Искушаемая на острове, ее силы бесполезны. Она ослабнет и умрет. Чтобы выжить, ей нужно покинуть архипелаг. Мы отплывем от прибрежной зоны и, как только раненой станет лучше, я освобожу желанную игрушку, но в качестве гарантий, ты отправишься вместе с нами, одна. Если я замечу в небе хоть что-то, отдаленно напоминающее тень, то проколю пленнику сонную артерию. А, поскольку нервы у меня не железные и наблюдать, как он дергается в конвульсиях, заливая все вокруг кровью, я не хочу, то тут же покончу и с собой. Ты будешь лишена и козыря, и удовольствия отомстить. Для меня же нет большей радости, чем отправиться на тот свет вместе с возлюбленным.

– А ты попробуй, размазня, – с издевкой произнесла Первосущная. Презрительно уставившись на девчонку, она скрестила руки на груди и, клокоча, захохотала. – Возьми грех на душу. Пореши и себя, и предателя. Мне плевать.

– Давай, не будь слабачкой, – тихо, так, чтобы слышала лишь Анезка, просипел Вильям, – сделай что-нибудь. Раз ввязалась, держись до последнего. Иначе стерва поймет, что ты блефуешь.

Обидной фразы оказалось достаточно, чтобы задеть и без того уязвленное самолюбие наивной, уставшей бедолаги. Безумно тараща глаза, она продолжила начатый порез, твердой рукой ведя по нежной податливой коже. Кровь заструилась сильнее.

– Мне продолжать? – все глубже продавливая древесный коготь, поинтересовалась полукровка.

Королева побледнела. На ее лице отразилась упорная борьба, приведшая к неприятному заключению: кретинке и впрямь нечего терять. Скривившись в ненавистной гримасе, ведьма опустилась на землю и раздраженно выплюнула:

– Хрен с тобой. Я согласна.

Облегченно выдохнув, девушка свободной рукой пригласила главное чудище пойти первой. Стоило Ирике очутиться на несколько шагов впереди, как спасительница отшвырнула мужа и, под звериный рык сородичей, прислонила заостренный палец к глотке новой заложницы. Так ни у кого не возникло бы желания противоречить ее воле. Тем временем, освободившийся Вильям ринулся ко мне. Он успел как раз вовремя, чтобы не дать рухнуть лицом в снег. Даже верное оружие, на которое я опиралась, не уберегло бы от позорного падения. Осторожно подняв мое тело, помощник лукаво улыбнулся и официальным тоном уточнил:

– Не против объятий?

– Тащи уже наши задницы к лодке, если не хочешь хоронить мой труп! – огрызнулась я, устало опуская голову на его широкую грудь, и позволяя себе расслабиться.

***

Никогда

я не чувствовала себя более беспомощной и уставшей. До сих пор раны представлялись чем-то простым, неотъемлемым и мгновенно проходящим. Человеческие пули не причиняли вреда, а прочее запросто лечилось белой или черной магией. Теперь же я понимала страдания живых существ, и, где-то в глубине души, просила прощения у каждого из тех (вплоть до отъявленных негодяев), кого бросила умирать от долгой мучительной смерти. Никто не заслуживал бесконечно длившейся невыносимой боли. Испытывая ее во всей красе, я мечтала об одном: хоть на минуту оказаться в объятьях Морфея. Но выносливое, натренированное тело имело другие планы: отчаянно бороться за ясность ума.

Мир вокруг мерещился пылающим ледяным адом, кошмаром, не желающим отступать. Кровь, не останавливаясь, сочилась везде, где находила выход. Голова кружилась в пьяном танце. К горлу подкатывал обжигающий ком тошноты, вот-вот норовивший запачкать куртку спасителя не только жидкостью алого цвета. Пальцы, слипаясь между собой, хватались за его одежду, глаза выползали из орбит, а хрип, вырывающийся из гортани, заставлял представлять себя именно той, кем я являлась – разваливающейся на части столетней старухой. Но наиболее отвратительно было не то, что я смертельно устала и ощущала себя никчемной бесполезной ношей, а то, что мне было чертовски страшно. Второй раз в жизни я боялась так, что сводило скулы и подкатывали слезы. Лишь ощущение теплой ладони на посиневшей щеке не давало впасть в агонию и окончательно сдаться. Ее обладатель, не прекращая, повторял, что спасет меня, и гнал снегоход так быстро, как мог. Он сдержал обещание. Стоило нам оказаться в безопасной зоне, как наступило облегчение.

Мы провели на воде полчаса, прежде чем мои конечности обрели уверенность, а сознание вернулось в рамки осмысленности. Все это время Анезка пристально следила за королевой, а Вильям убаюкивал меня на коленях.

– Думаю, пора, – прохрипела я не своим голосом, с трудом поднося руки к лицу.

– Не надо, – осторожно перехватывая их, укоризненно потребовал парень. Догадавшись, что я собираюсь сделать, он недовольно нахмурил лоб. – Со мной ты можешь быть собой, когда захочешь. Не нужно прятаться. Излечись, а когда выберемся из дерьма, подробно обсудим твои комплексы, – пошутил гаденыш, аккуратно укладывая дрожащие ладони себе на грудь.

Попытка улыбнуться выглядела жалкой и немощной. Я собиралась воспротивиться, но Вильям так ободряюще кивнул, что возражения разом улетучились. Привычно опустив ресницы, я протяжно втянула носом живительный воздух. Зрачки залило золотом, тело дернулось, выгнулось в неестественной судороге и затрещало. Кости, заставляя кричать, болезненно встали на место и моментально срослись. Сухожилия вновь обрели эластичность, а синяки и ссадины исчезли, будто не бывало. Мелкие порезы затянулись, не оставляя следа, и только глубокие дырки от рогов зарубцевались и превратились в уродливые искореженные кляксы на плотно шрамированной спине. Так уж сложилось, что враги подбирались ко мне исподтишка.

К концу «бесподобного» зрелища на меня пялилось три пары глаз: Вильям – с восхищением и одобрением, Анезка – со страхом и тревогой, и Ирика – с ненавистью и брезгливостью.

– Я исполнила свою часть сделки, – спохватилась матка, вожделенно протягивая пальцы к призу. – Чистильщица жива. Я забираю lasinpalanen⁹.

– Нет! – нехотя покидая уютные объятья, категорично возразила я, и активировала косу. Уверенно крутанув ее, дабы почуять прилив сил и единение, я направила лезвие на злобную суку. – Только через мой труп.