Укуси меня
Шрифт:
Невыносимо смотрееееть.
– Мое дело! Потому что теперь я впрягся в "твое" дело.
– Это мои личные счеты с Шаксом. Маленькая, глупая месть. Надо было что-нибудь посерьезнее придумать...
– Шаксом? Вы подружились? Поебаться успели?
Закройте мне рот. Что я несу? Это все ее грудь и открытая шея, под кожей которой призывно пульсирует вена. Так хочется в нее вцепиться клыками.
Элис швыряет тряпку на пол, на меня бросает укоряющий взгляд и поднимается с колен, наконец, поправляя грудь.
Знаю, что она не трахается
Здесь что-то другое с Шаксом, но все равно не следовало обращать внимание Змея на себя. И моему Волку не нравится, когда на его Сучку обращают внимание. Как вспоминаю, как он протянул к ней свой скользкий мерзкий язык и трогал ее, порвать змееныша хочется на десятки ремней.
Элис оставляет грязную тряпку на полу, разворачивается и срывается с места, видно оскорбленная предположением о ней и Шаксе.
– Когда твое идиотское настроение изменится, можешь написать мне, а до тех пор не хочу тебя видеть.
Куда побежала, Сучка Элис? Мой Волк голоден, и я голоден.
Подрываюсь и хватаю ее за руку, пресекая очередное бегство от меня и моего Волка, затем бросаю свою добычу на кровать. Удивленная Элис лежит, раскинув руки в разные стороны и не сразу понимает, что происходит. Я пользуюсь ее не пониманием, наваливаюсь на нее, бедрами вклиниваюсь между ее ног и оказываюсь сверху. Ладони ставлю по бокам от ее головы, чтобы даже не думала убегать. А девичий сарафан так удачно задернулся и теперь всего лишь ее нижнее белье отделяет мой член от сладкой плоти. Достаточно отогнуть полоску ее стрингов и пульсирующий похотью член будет в ней...
– Ты девственница?
– давно интересует этот вопрос, поэтому первым делом его озвучиваю.
Девчонка строит глазки, кокетливо улыбается, от чего член дергается и слегка ударяет по ее лобку. Он полностью готов к вторжению! Но Элис быстро охлаждает мой воинственный порыв, когда произносит тихим сладким голосом:
– Альберт, ты опасно ходишь по лезвию. Еще одно неловкое слово или действие и схлопочешь коленом в пах.
Так проникновенно шептать надо, когда мой член будет входить в тебя. Но, разумеется, не озвучиваю мысль вслух, поскольку яйца мне все же дороги.
Жалость
POV Мора
Альберт то и дело бросает заинтересованные взгляды на мои бедра, отчего хочется прикрыться, а лучше сбежать с кровати и из его общежития. Скольжу взглядом по письменному столу, стоящему рядом, по ноутбуку. Отвлекаюсь на любую ерунду лишь бы не смотреть на возбужденного парня и на член, который бесстыдно трется о мое белье. А иногда "он" странно дергается и ударяет по мне. Как будто в нетерпении.
А я всего это не хочу и морально не могу.
Правильно, что не принимала знаки внимания от Альберта и сейчас жалею, что приняла опрометчивое решение помочь пострадавшему. Столь поспешное решение привело меня к нему в постель.
Испытывая
После спасения Альберта из лап звериной сущности его родители неожиданно прониклись ко мне теплом и вниманием. Часто звонят в случае пропажи сына. Если честно, я не достойна благодарности, делала это только по просьбе ректора. Именно он, зная мои силы, выдвинул версию, как при помощи воскрешения Элизабет можно вернуть сознание Альберта.
Веду руку вниз, хочу опустить сарафан и прикрыть нижнее белье , но не успеваю. Альберт жестко пресекает попытку, сжимает мои запястья и кладет их на кровать по бокам от моего лица. Выворачиваю запястья, пытаюсь их высвободить, но стальная хватка не ослабевает, а становится только жестче.
– У тебя жар, - произношу, чувствуя в прямом смысле горячее тело парня. Он сильно вдавливает мои бедра и не дает выбраться. Более того все сильнее распаляется. Боже, я не знала когда пришла, что он полностью голый. Хотя следовало предположить раз он спал под простыней, то всё возможно. Либо в трусах, либо совсем без.
В процессе размышлений теряю драгоценные секунды, за которые Альберт наклоняется с намерением поцеловать. Я уже почти ощущаю поцелуй на губах, но дергаюсь. Отворачиваю лицо, чтобы не смел целовать. Мы всегда были хорошие знакомые, но не более того. После смерти Элизабет или из-за укуса Змея ничего ровным счетом не изменилось. Но Волк ни капли не смущается. Не желает понимать тонких намеков. Теплым дыханием касается моей шеи и провоцирует на неловкое вздрагивание всем телом. Выкручиваю запястья, хочу высвободиться из рук, проклинаю себя за то, что полезла к Шаксу, а потом - к Альберту или в обратном порядке. Не столь важно. Вечно мне не сидится на месте. Но выбраться не удается, его руки точно клещами держат.
Перевертыш не успокаивается, распаляется, поцелуи становятся настойчивее. Удовлетворенный тем, что не зарядила ему в пах ( все-таки жалко больного) он все сильнее придавливает бедрами к кровати, а губы все быстрее смыкает на моей коже. Снова и снова. Заводится. Скользит влажным языком во впадинке между ключиц и опускается ниже. Поцелуями пробирается к груди.
– Если ты решил поразить своим обнаженным телом, то на меня это не действует. Я по девочкам специализируюсь. Мне больше Зара нравится, - решаю оттолкнуть этим способом.
– Врешь… - уверенно выдает, чуть приостанавливаясь между поцелуями.
Уже почти добирается до верха груди. Ее с воодушевлением целует. Закатываю глаза и пялюсь на белый потолок, отчаянно думая, как остудить горячий порыв.
– Придется поверить, иначе это последний раз, когда я к тебе не то, что захожу в комнату, а просто разговариваю.
Несмотря на угрозы его губы еще горячее, чем руки. Жалят кожу. Кипятком ошпаривают и отступают. Дают несколько секунд, чтобы охладиться и вновь обжигают.