Укуси меня
Шрифт:
Плотнее сжимаю губы, чтобы не произнести ни слова, после продолжаю рассматривать окрестности возле резиденции - в особенности огромные черные ворота, как в каком-то доисторическом замке.
– Выкуп мне предлагал. Обещал сделать все, что пожелаю… - я внутренне застываю. Напрягаюсь. Оборачиваюсь, поскольку в груди загорается маленькая надежда на то, что они договорились. Тешу себя этой мыслью. Шакс молчит, ждет, когда заговорю и подам голос.
Он не ответит, пока не заговорю с ним. Разрываю губы, скованные скобками, чувствуя, как тяжело говорить с Шаксом после подсмотренного воспоминания.
–
– подталкиваю к ответу.
– Я сказал, что ты останешься со мной, а также не забыл упомянуть, что уже забрал твою девственность. Слышала бы ты, как скулил щенок!
Не может быть. Он не мог так сказать. Зачем? Взрываюсь, слетают мои мысленные оковы, вырываются истинные эмоции:
– Я хочу поговорить с Альбертом. Верни мне телефон!
Шакс задумывается или скорее создает вид глубокой задумчивости. Для этого демонстративно долго поглядывает на потолок, а затем резко на меня. Уголок губ насмешливо приподнимается, раздается самодовольный хмык.
– Не верну, пока не станешь послушной Жучкой. Ты соизволила заговорить только ради своего волка? Мне это не нравится.
– А мне ТЫ не нравишься, но разве тебя это колышет? Вот и меня не трогает то, что Тебе не нравится.
– Что с тобой? Не узнаю дурочку - Элис. У тебя скоро течка?
– делает весьма не правильное предположение. Предполагает, что у меня скачут гормоны перед течкой и от того проявляется повышенная агрессия или наоборот замкнутость.
Осторожно, могу на секунду подумать, что в твоем черном сердце есть белое пятно, именуемое "заботой" к окружающим, а не только к самому себе.
Не хочу разговаривать. Каждое произнесенную ему слово точно лезвие кинжала разрезающее мое горло. Не могу. Невыносимо находиться с ним в одной комнате, дышать одним воздухом, поэтому перевожу тему:
– В твоих катакомбах можно где-нибудь помыться? Или у чистокровных Ситхе проблемы с личной гигиеной? Мне так и ходить немытой почти неделю?
– За мной, - раскрывает дверь, предлагая мне следовать за ним.
Он приводит в одну из многочисленных комнат. Обстановка мне заранее не нравится, а может мне просто не нравится хозяин этого крыла. Здесь преобладают розовые цвета. Шторы, покрывало на кровати, обои.
– Это твоя комната на ближайшее время.
Шакс проходит вглубь комнаты и открывает следующую дверь, которая нас приводит в огромную ванную комнату. Создается стойкое ощущение, что мы погребенны заживо. Вся сантехниках в черных цветах. Все шкафы с полотенцами и халатами и даже удобный стул, на который можно положить одежду, тоже черного цвета. Пол и стены, все кроме потолка вылеплено черным камнем, который при свете лампочек начинает сверкать.
Шакс, наконец, оставляет в покое и уходит. Дает мне нормально помыться и успокоиться. Не тороплюсь, долго отмываюсь от грязи. Под напором теплой воды становится комфортнее, словно кто-то заботливый укрывает и на секунду кажется, что воспоминание Диде лишь плод моего больного воображения. Мне все это приснилось и со мной ничего плохого не произойдет.
Раскрываю дверцы душа и… сердце подскакивает от удивления. Запоздало одной рукой прикрываю лобок, а кистью другой -грудь.
– Ты - сталкер?
– спрашиваю,
– Змей заебал стрекотать. Успокоился только, когда я вернулся.
Бросаю взгляд на полотенце, оценивая стоит наклоняться и успею ли закрыться. Но едва вновь смотрю на Шакса, как цепенею.
Всего один взгляд и Ситхе намертво вцепляется в меня когтями гипноза. Мгновенно парализует тело, руки плетьми спадают вдоль бедер, демонстрирую абсолютную наготу и беззащитность. В висках покалывают маленькие иглы гипноза, пока не сильного, но в случае сопротивления давление усилится.
Не поступай так.
Не хочу сейчас. Не могу на тебя смотреть. Дурно от одного твоего самодовольного вида.
– Сядь на меня, - словно хлесткая пощечина ударяет и вышибает дух.
– Змей хочет познакомиться с тобой поближе и поглубже. Я на данный момент тоже не против. Не бойся, сильно мучить сегодня не буду.
– Передай ему, что я не люблю змей.
В ответ доносится непроизвольный раздраженный стрекот из груди Шакса. Змей крайне агрессивно реагирует на грубые слова, сказанные в его адрес.
– Живее!
– вместе с приказом из Шакса вырывается невидимая энергия, которая ножами пронзает мои виски, после чего наступает окончательная парализация и безволие. Шакс оставил мне только мои злые мысли, а себе забрал податливое обнаженное тело.
Выполняю как приказанно.
Для этого приходится перебросить ногу через его ноги и оседлать Ситхе. Ноги максимально раздвинуты. Не остается никакого простора для мужской фантазии. Все предельно открыто для змеиных зрачков, которые тут же приходят в движении, слегка "подрагивают", наблюдая предложенное блюдо.
Ощущение, что меня казнили, посадили на кол. Только между колом и лоном пока что остается грубоватая ткань шорт и металлическая молния, которая холодом пронизывает самую интимную часть тела. Я все чувствую предельно четко и остро. И Его подо мной чувствую. Шакс еще не заметил, что почти всегда рядом со мной готов к соитию?
Как только опускаюсь на него, мое тело тут же подхватывают крепкие руки. Обнимают. Ладони проводят по мне от поясницы наверх по направлению к лопаткам. Таким образом гладят кожу, проверяют насколько она нежная и чувствительная. Надавливает мне на лопатки, пододвигая мое тело поближе. Обнюхивает в районе ложбинки между грудей, поднимается к ключицам и шее. Настырно щекочет теплым дыханием кожу, но так и не чувствует запаха.
– Где твой запах!?
– это был риторический вопрос. Скорее раздраженное восклицание, поэтому ответ не срывается с моим губ. Словно в наказание показывается длинный тонкий змеиный язык, который хлестко бьет по соску, заставляя меня вздрогнуть и крепко впиться ногтями в его ключицы. Удар змеиного языка похож на взмах маленького кнута, который неожиданно заставляет меня подняться над бедрами Шаксам, но затем обратно опуститься. И снова ощущение, что сажают на толстый прочный кол.
Пострадавший сосок сжимается в маленький камушек. Показалось немного больно, но почти сразу становится приятно. Грудь наливается внутренним жаром и покалыванием.