Укуси меня
Шрифт:
Как требовалось, послушно подхожу к Шаксу. Невольно замечаю его внешний облик, поскольку привыкла его видеть либо в шортах, либо в джинсах и футболках. Сегодня он изысканный, утонченный в той степени, которой можно наделить перевертыша. Белая рубашка с коротким рукавом, черные брюки обтягивают и подчеркивают мощные бедра, в ухе сверкает серьга-камень и переливается, притягивая зачарованный взгляд. В Шаксе неведомым образом сегодня сочетается дикость и элегантность, которые выплескиваются из него вместе со сногсшибательным тестостероном, действующим получше любой дубины. От его невидимой энергии можно захлебнуться.
Шакс одобрительно оглядывает
По окончании речи Шакс начинает плавный обход гостей, при этом постоянно держит меня за руку. Совсем не отходит, не дает вздохнуть спокойно, каждую секунду напоминая присутствием о грядущей буре. Он разговаривает с перевертышами, ведет светские беседы, а я сопровождаю как красивый, но бездушный манекен для элитного Самца. и никого не слушаю и ни на кого не реагирую. На попытки Шакса завести диалог не отвечаю, также не слушаю гостей и не реагирую на их вопросы. Шаксу постоянно приходится заминать неловкую паузу от меня и отвечать за меня. Спроси у меня, с кем общались, не вспомню. Я ничего не вижу только огромные круглые часы, висящие при входе на стене. Маленькая стрелка отсчитывает секунды, а после минуты, приближающие меня к концу.
Только два раза я выныриваю из внутреннего кокона. Один раз при встрече с родителями Шакса. Отец оказывается очень огромным мужчиной с бородой и лысым черепом, Шакс по сравнению с ним образец аристократичности и утонченности. Судя по габаритам человеческой формы, глава Ситхе - огромный бурый медведь. Мама же его светловолосая маленькая, трепетная лань. Она улыбается мне, не знаю искренне или нет. Отец же, как и Шакс ведет себя холодно и замкнуто. Лишь отмечает мою внешность заинтересованным взглядом и строго кивает, словно одобряя.
Второй раз я выныриваю из своего кокона, когда вижу Диде. Ее волна сочувствия просто сбивает с ног, оглушает, настолько что на глаза наворачиваются предательские слезы, которые я поспешно стираю пальцами и старательно начинаю моргать, чтобы не заметили моей секундной слабости.
Шакс постоянно предлагает мне выпить или закусить, но я молча отодвигаю бокалы и ставлю на стол или отрицательно машу головой, когда предлагает мне очередную улитку в соусе или краба.
Зачем они оттягивают момент? Зачем этот фарс? Ожидание - самое тяжелое. Постоянно считать секунды и помнить, что ждет в конце это и есть самая жестокая пытка в жизни.
Мои минуты быстро утекают. Слишком скоро накрывает холодная реальность. А теперь я хочу повернуть время вспять и вновь пожить этот час, но уже по-другому.
Реальность камнем обрушивается на голову в тот момент, когда Шакс отводит в уютное место между миниатюрной пальмой в огромной вазе и колонной, после чего закрывает своим телом от окружающих нас перевертышей. Становится тенью, которая поглощает меня. Змеиные зрачки смотрят то в мои глаза, то на губы. Перевертыш не может определиться, что больше его привлекает в данную минуту.
Ситхе подставляет указательный палец мне под подбородок и давит на него, вынуждая задрать голову и посмотреть в вертикальные черные зрачки змея. Об одном молюсь - только бы не гипнозом заставил. Это будет ужасно, если я буду делать всё сама, но против воли.
–
– Выпей и расслабься!
– приказывает, но почти сразу кулаком шарахает себя по груди. Ощущение, что разговаривает со своим внутренним зверьем. Часто замечаю за ним такие жесты.
Теперь до моего нечеткого сознания доходит догадка. Вот зачем на протяжении вечера он постоянно предлагал выпить. В напитках - наркотик, который заставит меня не только присоединиться к грязному пиру, но и самой испытывать наслаждение от этого омерзительного зрелища.
Это самое жестокое наказание, которое они могли придумать. Уж лучше бы насильно, чем заставлять меня получать от этого удовольствие, чем втаптывать мою гордость под землю.
Он предлагает бокал с наркотиком, как драгоценный кубок. Подарок в память о моей детской влюбленности. В бокале плещется, словно красная кровь. Ни один нерв на лице Шакса не дергается. Нет сомнений. Только твердость и непоколебимость. Напротив, он скорее возбужден мыслью начать ритуал.
Я хорошо помню день, когда он бросил меня. А еще помню, когда в знак прощания в том кабинете он милостиво выполнил одно мое желание.
Ты это запомнил, Шакс, или же нет?
Давай и сейчас также попрощаемся, теперь уж точно навсегда.
– А как же мое последнее желание?
– обрушиваю внезапный вопрос на его голову. В течение вечера я не произнесла ниодного слова, а теперь говорю, притом загадками.
Я согласно забираю напиток с вином. Пальцы в миг холодеют от бокала с наркотическим веществом. Не даю Ситхе опомниться или осмыслить мои слова. Как и в прошлый раз делаю решительный шаг, встаю на цыпочки и обхватываю его шею двумя руками, бокал при этом слегка мешается, но не слишком. Соединяю наши губы, прикрываю веки и не двигаюсь.
В прошлый раз он тоже долго обдумывал ответить на поцелуй или нет, но едва я оторвалась от его губ, как он опомнился и возобновил наш поцелуй. Да с таким пылом, что на миг я поверила в искренность чувств.
Он и сейчас не отвечает на поцелуй, а просто позволяет к себе прикасаться. Должно быть его сознание кричит об ассоциации, но он не может вспомнить, где это было.
Ничего... скоро вспомнишь.
Я опять первая разрываю контакт губ, также не даю Ситхе опомниться или осмыслить мое поведение, а затем делаю маленький глоток вина. Лицо "передергивает" от вязкого вкуса, ощущаемого как горькое поражение. Палец Шакса стирает капельку вина с моих губ. Максимально интимно и лично, словно имеет особые права. Именно в этот момент до него доходит, змеиный зрачок еще сильнее сужается, а уголок губ «падает вниз» с насмешкой. Его палец «забывается» продолжает нежно поглаживать мои уста. Я заметила, что Шакс никогда не целуется, его ласки касаются тела, но губ нет. Он не видит смысла в подобных выражениях эмоций. Получается мы второй раз целуемся.
– Мооооора, бляяяяяяять и как же я не догадался?
– неужели я слышу радость в его голосе? Или скорее удовольствие. Удивительно.
– Я можно сказать, скучал по тебе, моя любимая игрушка…
Мерзко. Где-то в глубине своей наивной души, верящей в чудеса, я как и в прошлый раз надеялась, что Шакс протянет руку помощи. Я прекрасно понимаю глупость этой надежды, но как известно она умирает последней. И она сдохла в тот момент, когда Шакс принес мне вино с наркотиком, которое я не проглотила, а по-прежнему держу во рту.