Улица Светлячков
Шрифт:
— Мальчики, идите-ка сюда.
— О, мам! — захныкал Лукас. — Мы смотрим кино.
Больше всего Кейт хотелось сейчас сказать: «Ну, хорошо, смотрите» — и отложить неприятный разговор, но она набралась мужества и повторила свою просьбу:
— Пожалуйста, идите сюда. Сейчас же.
Она услышала, как за ее спиной Джонни зашел на кухню и снял трубку телефона.
— Спустись вниз, Мара. Прямо сейчас. Мне все равно, с кем ты разговариваешь.
Кейт слышала щелчок в трубке, опускаемой на рычаг. Она не подошла к мужу, а села на краешек дивана и словно застыла.
Мальчишки с воплями и смехом ворвались в комнату, сражаясь на игрушечных шпагах.
— А как вам вот это, капитан Крюк? — кричал Лукас.
— Я — Питер Пэн! — возразил Уильям, делая выпад в сторону брата. — Защищайся!
Близнецам исполнилось семь, и они начали меняться. Поблекли веснушки, постепенно выпадали молочные зубы. Каждый раз, глядя на мальчишек, Кейт подмечала, как уходит то одна, то другая детская черта.
Еще года три — и ее сыновья изменятся еще больше.
Эта мысль вдруг так испугала ее, что Кейт нервно вцепилась в подлокотник дивана и закрыла глаза. А что, если ее не будет рядом, если она не увидит, как растут ее сыновья?
Нет, прочь плохие мысли! За последние четыре дня это стало ее мантрой.
Джонни сел рядом и взял жену за руку.
— Поверить не могу, что ты прервал мой разговор! — заявила спускающаяся по лестнице Мара. — Это грубое нарушение моих прав! Я разговаривала с Брайаном.
Кейт медленно досчитала до десяти, успокоилась достаточно, чтобы овладеть собой, и открыла глаза.
Ее дети стояли перед ней, и вид у них был либо скучающий — у мальчиков, либо раздраженный — у Мары.
Кейт сглотнула застрявший в горле ком. Она способна сделать это.
— Ты собиралась что-то сказать? — потребовала Мара. — Потому что, если ты хочешь просто посмотреть на нас, я лучше вернусь наверх.
Джонни начал угрожающе приподниматься со своего места.
— Черт побери, Мара!
Кейт крепко взяла его за руку, останавливая мужа.
— Садись, Мара, — сказала она, поражаясь тому, как спокойно звучит ее голос. — И вы, мальчики, тоже садитесь.
Близнецы повалились на ковер с видом марионеток, которыми перестали управлять.
— Я постою, — сказала Мара, скрещивая на груди руки.
Она одарила мать хорошо знакомым взглядом, в котором читалось: «Ты вовсе не вправе мною командовать», и Кейт даже испытала что-то вроде ностальгии.
— Вы помните, в прошлую пятницу я ездила в город? — начала Кейт, чувствуя, как учащается сердцебиение и перехватывает дыхание. — Так вот, я ездила к врачу.
Лукас прошептал что-то Уильяму, который захихикал и ущипнул брата.
Мара красноречиво посмотрела в сторону лестницы.
Кейт крепко сжала руку мужа.
— В общем, вам не о чем беспокоиться, но я… я больна.
Все трое разом посмотрели на мать.
— Не беспокойтесь. Мне сделают операцию, потом пропишут целую гору лекарств, и со мной, надеюсь, все будет в порядке. Может быть, какое-то время я буду уставать и сильно ослабну. Это как раз одно из проявлений болезни.
— Но потом все будет в порядке? —
Кейт хотелось сказать: «Да, конечно», но ведь такие обещания запоминаются.
Уильям закатил глаза и толкнул брата локтем в бок.
— Она же сказала, что будет в порядке. А нас отпустят с занятий навестить тебя в больнице?
— Да, — заверила его Кейт, борясь с улыбкой.
Лукас первым кинулся ее обнимать.
— Я люблю тебя, мамочка, — прошептал он.
Кейт так долго прижимала сына к себе, что он стал вырываться. Затем то же повторилось с Уильямом.
После этого оба мальчика, как по команде, повернулись и направились к лестнице.
— Вы разве не будете досматривать свой фильм? — спросила Кейт.
— Нет, — сказал Лукас. — Мы идем наверх.
Кейт встревоженно посмотрела на Джонни, который тут же поднялся на ноги.
— Как насчет того, чтобы сыграть в баскетбол, парни?
Близнецы шумно обрадовались и отправились с отцом во двор.
Кейт наконец посмотрела на Мару.
— У тебя рак, да? — после долгой паузы спросила ее дочь.
— Да.
— У миссис Мерфи был в прошлом году рак, и она в порядке. И у тети Джорджии.
— Да, — подтвердила Кейт.
У Мары вдруг задрожали губы. Несмотря на свой высокий рост, как бы взрослое выражение лица и косметику, она снова казалась сейчас маленькой девочкой, которая просит Кейт оставить ночник включенным.
Мара со скрещенными на груди руками подошла к дивану.
— С тобой ведь все будет в порядке, правда?
«Четвертая стадия. Опухоль распространилась. Поздно обнаружили».
Кейт гнала от себя подобные мысли. Они не приведут ее ни к чему хорошему. Сейчас ей необходим оптимизм.
— Ну да. Врачи говорят, что я крепкая и здоровая, поэтому все должно обойтись.
Мара присела рядом на диван и положила голову на колени Кейт.
— Я буду ухаживать за тобой, мама.
Кейт, закрыв глаза, гладила дочь по волосам. Казалось, еще вчера она могла вот так баюкать ее, держа в объятиях, и Мара засыпала, еще вчера, уткнувшись ей в плечо, ее дочь переживала из-за смерти своей золотой рыбки.
«Господи, — молилась сейчас Кейт, — дай мне дожить до того дня, когда мы снова сможем стать друзьями».
— Я знаю, спасибо, дорогая, — проглотив застрявший в горле ком, сказала Кейт дочери.
Девчонки с улицы Светлячков.
Во сне Кейт снова был семьдесят четвертый год, она опять была подростком и ехала на велосипеде рядом со своей лучшей подругой в такой кромешной тьме, что казалась сама себе невидимой. Она помнила то место в мельчайших подробностях. Вьющуюся ленту асфальта, окруженную с обеих сторон канавами с застоялой водой и холмами с густой травой. До того как они встретились, казалось, что дорога ведет в никуда, что это просто окраинная улица, наименованная по названию насекомого, которого никто не видел в этом сине-зеленом уголке земли. Но потом, подружившись, они увидели светлячков, сияющих в глазах друг друга.