Улица Светлячков
Шрифт:
— Я пришла к Кейтлин Райан.
Регистраторша смотрела на нее с благоговейным ужасом.
— Вы ведь Талли Харт?
— Да, это я. Скажите же, в какой палате находится Кейтлин Райан.
Женщина кивнула:
— Ну да. Сейчас. — Она нажала несколько клавиш на клавиатуре компьютера и сообщила: — Четыре-десять в восточном крыле.
Талли направилась было к лифту, но увидела, что люди двинулись за ней. Ее фанаты явно собирались войти в кабину вместе с ней. Самые смелые попытаются завязать с ней разговор, пока они поднимаются в лифте, а самые
Талли решила подняться по лестнице, и уже к третьему пролету похвалила себя за то, что не ленится ходить на аэробику и работать с персональным тренером по фитнесу. И все же, добравшись до четвертого этажа, она тяжело дышала.
Пройдя немного по коридору, Талли очутилась в небольшой комнате ожидания. По телевизору крутили ее шоу — повтор передач двухлетней давности.
Перешагнув порог, Талли сразу поняла, что с Кейт действительно плохо, по-настоящему плохо.
На потертом диванчике сидел Джонни, рядом с которым свернулся калачиком Лукас. Голова мальчика лежала на коленях у отца, который читал книжку его брату, сидевшему с другой стороны. Мара сидела на стуле рядом с Уильямом и, закрыв глаза, слушала что-то через крошечные наушники. Девочка раскачивалась в такт слышной ей одной музыки. Мальчики, как показалось Талли, здорово подросли, что лишний раз болезненно напомнило Талли о том, как давно они не виделись с Кейт.
Около Мары сидела миссис Муларки, растерянно смотревшая невидящим взглядом на свое вязание. Шон стоял рядом с матерью и разговаривал с кем-то по сотовому. В углу смотрели телевизор Джорджия и Ральф.
Судя по их усталому виду, все они находились здесь уже давно.
Талли потребовались все ее силы, чтобы она смогла сделать шаг вперед и произнести:
— Привет, Джонни!
При звуке ее голоса все подняли глаза, но никто не произнес ни слова. И Талли вспомнила, при каких обстоятельствах все они собирались вместе в последний раз.
— Кейт позвонила мне, — объяснила она.
Джонни высвободился из-под спящего Лукаса и встал. Возникла неловкая пауза, но через несколько секунд он шагнул к Талли и обнял ее. Объятия Джонни были неожиданно крепкими, и Талли поняла: он делает это, чтобы успокоить себя, а не ее. Она прижалась к его груди, стараясь не давать волю охватившему ее страху.
— Расскажи мне обо всем. — Голос Талли звучал напряженно, хотя она и пыталась скрыть свою тревогу.
Джонни кивнул.
— Пойдем в комнату для членов семьи.
Марджи медленно поднялась со своего места.
Талли была поражена тем, как она состарилась. Марджи выглядела хрупкой и сгорбленной, она перестала красить волосы, и теперь они были снежно-белыми.
— Кейти позвонила тебе? — переспросила Марджи.
— И я сразу приехала, — торопливо ответила Талли, как будто скорость имела значение теперь, после стольких месяцев.
Миссис Муларки покачала головой, словно не поверив услышанному, и вдруг обняла Талли, погрузив ее в мир такого знакомого аромата духов «Жан Нате», смешанного с запахом
— Пойдем, — сказал Джонни и повел Талли в соседнюю комнату, где был небольшой стол и восемь пластиковых стульев.
Джонни и миссис Муларки сели.
Талли осталась стоять. Минуту никто не произносил ни слова, и каждая секунда этого молчания делалась все более невыносимой.
— Расскажите мне обо всем, — прервала молчание Талли.
— У Кейт рак, — сказал Джонни. — Рак груди.
Талли сосредоточилась на дыхании, чтобы усмирить панику, и сказала:
— Ей сделают операцию, проведут курс облучения и химиотерапии, да? У меня есть несколько подруг, которые побороли…
— Все это с Кейт уже проделали, — тихо сказал Джонни.
— Что? Когда?
— Она звонила тебе несколько месяцев назад, — сказал Джонни, и в голосе его вдруг появилось выражение, которого Талли никогда не слышала раньше. — Она хотела, чтобы ты поехала с ней в больницу. Но ты не перезвонила.
Талли помнила сообщение Кейт. Слово в слово. «Поверить не могу, что ты так и не позвонила извиниться передо мной… Талли! Ты слышишь, Талли?» И щелчок конца записи. Неужели что-то случилось с остальной частью сообщения? Может, как раз в этот момент отключили электричество? Или закончилась пленка?
— Но она ничего не сказала о том, что больна, — растерянно произнесла Талли.
— Она тебе звонила, — с ударением на последнем слове произнесла Марджи.
Талли почувствовала, как ее с головой накрывает чувство вины. Она должна была почувствовать, что что-то не в порядке. Почему она просто не подняла трубку? А теперь столько времени потеряно.
— О боже, мне надо было…
— Все это не имеет теперь никакого значения, — сказала Марджи.
Джонни кивнул и продолжил:
— Рак дал метастазы. Вчера вечером у нее случился микроинсульт. Кейти сразу забрали на операцию, во время которой врачи поняли, что уже ничем не могут ей помочь… — Голос Джонни дрогнул.
Миссис Муларки схватила руку зятя.
— У нее поражен мозг.
Талли думала, что знает, что такое страх, — например, такой, какой она испытала в десять лет на улицах Сиэтла, когда мать забыла ее в толпе, или когда у Кейти был выкидыш, или когда Джонни пострадал в Ираке, — но все это было несравнимо с тем, что испытывала она сейчас.
— Ты хочешь сказать…
— Ей осталось надолго, — тихо произнесла страшные слова Марджи.
Талли покачала головой, не в силах осознать услышанное до конца.
— Г… где… она. — Вопрос показался ей самой глупым и беспомощным. — Я должна ее увидеть.
Джонни и миссис Муларки обменялись взглядами.
— Что? — не понимала Талли.
— Они разрешают входить к Кейт только кому-то одному, — сказала Марджи. — Там сейчас Бад. Пойду позову его.
Как только Марджи вышла, Джонни наклонился к Талли:
— Она очень слаба. У нее бывают моменты просветления, но чаще… Правда, может, как говорят врачи, наступить короткая ремиссия, но сейчас…