Улица Светлячков
Шрифт:
— Вау! — воскликнула Мара.
Из лимузина вышел шофер в форме и подошел к задней дверце, чтобы открыть ее.
Талли появилась из машины так величественно, словно знала, что это был ее выход, как на сцене.
На ней были дизайнерские джинсы, сидевшие на бедрах, отглаженная до хруста белая рубашка в мужском стиле и синий блейзер. Талли была воплощением элегантного делового шика. Ее прическа была сделана, наверное, у лучшего парикмахера на Манхэттене. Великолепные рыжевато-русые волосы блестели в свете фонаря.
— Вау! — снова произнесла Мара.
Кейт машинально попыталась
Джонни вышел из своей машины и подошел к Талли. Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами. Смеясь над чем-то, сказанным водителем, Талли посмотрела снизу вверх на Джонни и прижала руку к его груди.
Они отлично смотрелись вместе — как две модели, сошедшие с обложки глянцевого журнала.
— Папе определенно нравится тетя Талли, — заметила Мара.
— Ну конечно, — пробормотала Кейт, но Мары с ней рядом уже не было.
Ее дочь, открыв дверь, бросилась к своей крестной, которая подхватила ее на руки и закружила.
Талли ворвалась в дом, как всегда, словно вихрь шума и света. Она крепко обняла Кейт, расцеловала Лукаса и Уильяма в пухлые щечки, вручила всем подарки и немедленно потребовала выпить.
Во время обеда она развлекала их, рассказывала истории о том, как летала в Париж освещать момент возможного компьютерного сбоя при наступлении двухтысячного года, и какая паника всему этому предшествовала, о последней церемонии вручения «Оскара» и о том, как роскошное платье приклеили к ее груди скотчем, но скотч подвел прямо на вечеринке во время прямого включения.
— Всех чуть удар не хватил, если вы понимаете, о чем я, — смеясь, сказала Талли.
Мара жадно впитывала каждое ее слово.
— А платье было от Армани? — спросила она.
Кейт чуть не лишилась дара речи, а Талли с смехом ответила:
— Да, Мара, от Армани. Я вижу, ты отлично знаешь модных дизайнеров. Я горжусь тобой.
— Я видела картинки в журнале. Там еще написали, что ты была одета лучше всех.
— Над этим приходится работать, — сообщила Талли. — Целая команда трудится над тем, чтобы я выглядела на все сто.
— Вау! — опять воскликнула Мара. — Вот это круто!
Исчерпав тему предпочтений знаменитостей в одежде, Талли переключилась на политику. Они с Джонни обсуждали до хрипоты скандал Клинтона с Левински и то, правильно ли его освещала пресса. Мара время от времени вклинивалась в паузы с вопросами о детях знаменитостей, которых Талли знала лично и о которых Кейт вообще ничего не слышала. Честно говоря, мальчики постоянно требовали ее внимания, и все силы уходили на то, чтобы держать их в узде. Кейт все время ждала момента, чтобы вставить в разговор хоть слово или реплику, но мальчишки совсем расшалились и стали кидаться друг в друга едой, и Кейт все время приходилось быть начеку.
Обед закончился, и Мара в жалкой попытке произвести впечатление на Талли, убрала со стола.
— Я помою посуду, — предложил Джонни. — Почему бы вам с Талли не завернуться в пледы и не посидеть на веранде?
— Ты — прекрасный принц, — заявила на это Талли. — Я приготовлю кувшинчик «Маргариты». Кейти, укладывай Уилла и Луи, встретимся снаружи через пятнадцать минут.
Кейт кивнула
Чувствуя себя совершенно вымотанной, Кейт спустилась вниз и увидела, что Мара сидит, свернувшись калачиком, на коленях у Талли.
Джонни обнял жену.
— «Маргарита» в блендере. Я сам отправлю Мару спать, — прошептал он ей на ухо.
— Я люблю тебя.
Джонни нежно похлопал ее пониже спины и повернулся к дочери.
— Я знаю. Пойдем, зайчоночек, пора спать.
— Ну, пааа… Можно мне еще немного? Я как раз рассказывала тете Талли про миссис Герман.
— Поднимайся наверх и надевай пижамку. Я приду через пять минут и почитаю тебе.
Мара крепко обняла Талли, поцеловала ее в щеку и подбежала к отцу и матери.
Небрежно чмокнув мать, девочка поднялась наверх.
А Талли подошла к Кейт:
— Я была очень терпеливой, хотя ты знаешь, что терпение — не моя сильная сторона, но теперь дети уложены, так что давай выкладывай.
— Что выкладывать?
— Ты выглядишь ужасно, — тихо сказала Талли. — Что не так?
— Это все гормоны или недосып. Мальчишки так меня выматывают… — Кейт сама рассмеялась над своим привычным списком оправданий. — А так все в порядке.
— Думаю, она не знает, что с ней не все в порядке, — сказал Джонни, обращаясь к Талли, словно Кейт здесь вообще не было.
— Как продвигается твое писательство? — спросила Талли.
— Отлично… — Кейт поморщилась.
— Она ничего не пишет, — тут же сдал жену Джонни, и Кейт готова была стукнуть его за это.
— Совсем ничего? — Талли трудно было в это поверить.
— Вот этого я точно сказать не могу, — пробурчал Джонни.
— Хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет, — сказала Кейт. — У меня на руках десятилетняя королева мелодрамы, которая занимается всеми видами спорта на свете, ходит три раза в неделю на танцы, и список ее светских мероприятий больше, чем у героинь «Секса в большом городе». И не забудьте про двух близнецов, которые очень редко спят в одно и то же время и ломают все, к чему прикасаются. И как, по-вашему, я должна успевать все одновременно — готовить, стирать, делать уборку и еще и писать? — Кейт перевела взгляд с подруги на мужа. — Я знаю, что вы оба думаете. Все вокруг считают, что я обязательно должна найти время для себя, что мне, должно быть, нужно больше, чем просто быть матерью. Мне и нужно больше, черт побери. Я просто не знаю, как справиться со всеми делами, я и так едва успеваю вовремя забрать дочку из школы.
В паузе, наступившей после ее неожиданной вспышки, в камине громко треснуло полено.
Талли посмотрела на Джонни:
— Ну ты и осел!
— Что? — Джонни выглядел таким смущенным, что Кейт чуть было не рассмеялась.
— Так она убирается в доме и стирает твои шмотки? Что, трудно нанять для этого кого-нибудь?
— Но Кейти никогда не говорила, что ей требуется помощь.
До этого момента Кейт как будто сама не осознавала, до какой степени забита всеми домашними проблемами ее голова. Она вдруг почувствовала неожиданное облегчение и расслабилась.