Ультимат. Том 1
Шрифт:
Ирис фон Бетховен — развратная, но очень свойская девочка-собачка. Очень милая. Старательная. Исполнительная. Ещё и козыряет в костюме горничной, что явный плюс десять к секазности! Ужасно.
Голубика — тупая, как пробка, но очень пленительная брюнетка-супергероиня. Сильная. Ленивая. Но может без зазрения совести напасть и отжухать Осокина. Подлиза восьмидесятого уровня. Но кровожадная! Однако непосредственность и комбинезон «Людей-Х» тоже придаёт ей дополнительные баллы к секазности. Плохо.
И, наконец — Кира.
Маленькая.
При всех нюансах, Кира оказалась самой простой. Сверхспособностей нет. Да и формами её природа обделила… Но, как говорил Парацетамол: «Слабость нужно превращать в достоинство!»
Точно!
Рано или поздно Осокину надоест тусить с этими супер-жабами, и он захочет обычную девушку. Без способностей и прочих прибабахов! А кто ближе всего? Конечно же, Кира! Ещё и готовит хорошо.
Чем не идеальная невеста?
Замок входной двери щёлкнул, и в квартиру ввалилась «покоцанная команда».
— Ребята! С возвращением! А я вам тут чебуреков… — Кира выглянула в коридор и ужаснулась.
Мало того, что в компанию проникла ещё одна черноволосая красотка с фиолетовыми радужками глаз, почти, как у Голубики. Так они ещё и дочку Мерлина притараканили! ЗАЧЕМ?!?!
— О! Иришка! В общем, готовь ещё две тарелки. — доброжелательно распорядился Осокин: — Это Лэмия — она космическая путешественница. Сонечку ты знаешь. Они пока поживут у нас!
— А… Ага… — Кира покорно пошла доставать ещё посуду и приборы.
ИНОПЛАНЕТЯНКА И ЗОМБИ?!?!?! СЕРЬЁЗНО?!?! ЭТОТ РАЗВРАТНЫЙ ДВОРЯНИН, ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ УГОМОНИТСЯ?!?!?!
Глава 5
Как говорил мой старший брат Сетизей: «Темноте не позволено изгнать тьму. Лишь свет может это сделать».
Пока в душе не вспыхнет солнце — не видать мне победы над Мегардом. А я злился… Очень злился.
Во-первых, мне не давало покоя моё естественное родство с Всебогом. Кажется, Леман говорил, что Мегард отдал мне больше, чем всем остальным. Или, что-то вроде того. К сожалению, сейчас я уже не вспомню.
А во-вторых, поведение чокнутой ведьмы превратилось для меня не в очередное обострение безумия… а в простое проявление человеческих чувств. Человеческих! То есть, тех, о которых Мегард даже запрещал разговаривать.
Пускай Лэмия, что сейчас мирно посапывала в гостевой кровати и утверждала, будто бы моё отношение не изменилось… Но на самом деле, всё было бы совершенно иначе!
Мне казалось, что ведьма видит во мне потенциальный предмет для её убийства. А ещё… Не буду врать — я был
Мегард всегда утверждал, что доброта и сострадание — великие слабости гуминитов. Что из-за этих чувств они превращаются в беспомощных тряпок. А ведь я… в тайне сопереживал ведьме. Несмотря на её, якобы мерзкое отношение ко мне. Несмотря на то, что все мы — Ультиматы, считали Аделаиду конченой и сумасшедшей.
Внутри меня спорило два начала — человеческое и божественное, но Эрарат утверждал, что у Ультимата должно быть только одно. Что мы едины в своей сущности. И, что всё человеческое нам… чуждо.
Всё моё детство… Да, что там? Вся моя жизнь до условной смерти и «волшебного попаданства» сюда оказалась ложью. Иллюзией, грамотно разыгранной Мегардом.
Отсюда и ненависть к Всебогу. Отсюда и сострадание к бедной замученной женщине, которую нам обрисовали, как ужасного монстра… Отсюда и ярость, кипевшая во мне почти тысячу лет.
Бог войны? Хорошая попытка, Мегард. Но больше ты мной никогда не воспользуешься.
Поднявшись с кровати, я довольно шустро распахнул дверь, которая тут же врезалась в Иришку.
— Что ты делаешь? — не желая будить гостей и остальных домочадцев, тихо поинтересовался я.
— Потеряла серёжку. — нагло соврала хвостатая.
— И ты решила найти её во тьме?
— Ну… Там Голубика с Ириской. Они могут проснуться…
— Насколько мне не изменяет память, ты тут одна без сверхспособностей?
— Да! — казалось, словно Иришка воспряла духом и тут же подскочила ко мне. Её рубашка распахнулась от порыва воздуха, продемонстрировав мне крайне вызывающее… И я бы даже сказал — смелое бельишко.
— Ого! Я думал, что подобные вещицы у вас для атаки? Типа, сон должен быть в комфорте.
— Это шёлк… — густо покраснев, ответила шпионка и смущённо отвела взгляд: — Мне в нём… По кайфу.
— Что ж, это радует. Мне нужной выйти на балкон. Не пропустишь?
— Вы же сами говорили, что нельзя начинать вопрос с частицы «не», если не хочешь получить отрицательный ответ…
— Иришка, всё в порядке? У тебя несварение из-за чебуреков?
— Нет. Просто… — казалось, что бедная секретарочка сейчас лопнет от перенапряжения и смущения: — Понимаете, на самом деле я…
— Что такое?
— Ну-у… Я просто волнуюсь перед завтрашним днём. — меня вновь обдало враньём с головы до ног.
— А, чего волноваться? Выжившие рогатики изъявили желание привести завод в порядок. Я их, конечно, простимулировал деньгами. Так что, завтра… А точнее — уже сегодня, всё будет в лучшем виде. Единственный момент — перед началом фуршета и моего выступления, мне придётся проехать через всех близких родственников погибших пацанов. Вот это для меня тяжко.