Ультрафен. Книга 2
Шрифт:
– Ну, вот вам и ответ. Поэтому, мне думается, к нему с этим вопросом не следует подходить. Мы, пожалуй, единственное, о чём вас хотели бы попросить: понаблюдайте за ним. Сами понимаете…
– Конечно, конечно…
– И не вступать с ним на данную тему в разговоры. Только ведите наблюдение, не вспугните.
– Ну, а теперь, Женя, давай извлекать Заичкина. – Андрей Андреевич стал собирать на столе рисунки. – Где он у графа?
– Здесь, – Прокудин показал пальцем в пол.
– Пошли.
6
–
– В камеру, в капезе.
– Давай к этим, к лихим мальчикам?
– Они ж его изнасилуют! – подыгрывая Михалёву, испуганно воскликнул Юрочкин.
– А тебе что, жалко его задницы? Ха! Да такую курву только таким путём и надо исправлять.
В коридоре послышались шаги. Раздался голос Прокудина.
– Феоктистов!
Анатолий выглянул из двери вентпомещения.
– Где Заичкин? – голос начальника звучал резко, повелительно. Рядом с ним был Андрей Андреевич и незнакомец в гражданском.
На вопрос начальника Анатолий качнул головой взад себя: здесь…
Прокудин и гости вошли в помещение. Андрей Андреевич, едва кивнув присутствующим, устремил взгляд на Заичкина, его интересовало физическое состояние арестованного.
В помещении было душно, накурено и пахло пoтом. Неприятный, запущенный вид венткамеры, в углах на полу и на вентилях трубопроводов какие-то лоскуты, тряпки. Гости, оглядываясь, брезгливо морщились.
При их появлении всё замолчали, а Заичкин поднялся. Вид его был виноватый, жалкий, вызывающий отвращение. Но на нём внешних изменений не было, даже китель и рубашка были без признаков повреждений, не помяты, не порваны. Галстук слегка приспущен, что не могло говорить о бурных дебатах, переступающих парламентскую этику. Правда, люди, побывавшие в этих прениях, похоже, изрядно попотели.
Викентий Вениаминович пренебрежительно дёрнул носом и перевёл взгляд с Заичкина на молодых людей. Вначале он остановился на Михалёве, который держал в руках исписанные листы бумаги. Потом на Юрочкина и Анонычева.
Гость ни о чём не говорил, но глаза его, цепкие и проницательные вызывали насторожённость. Феоктистов стоял с боку и наблюдал за ним.
– Ну что, Владимир Васильевич, как ты? – спросил Прокудин. – Неужто ребята тебя раскололи?
А Михалёв добавил:
– По самы ягодички!
Заичкин тяжело вздохнул и отвёл глаза в сторону.
– Неужто и в самом деле
Андрей Андреевич взял у Михалёва листы и углубился в чтение. И незаметно для себя самого закачал головой: ой-е-ёй!..
– Они тебя били? – продолжал спрашивать Прокудин.
– Да нет… Кха… – хрипловато отвечал Заичкин. – Да что там, давай в камеру, да и дело с концом. Хоть отдохну. Устал я, – завёл руки за спину.
– Нет, ты сейчас поедешь домой. Мы ещё разбираться с этим делом будем. – Прокудин повернулся к Феоктистову. – Ты сейчас выпусти его.
– Не могу.
– Что значит "не могу"? Если под честное слово не можешь, возьми подписку о невыезде, и отпусти.
Андрей Андреевич передал листы гостю и устремил взгляд на Заичкина.
– Ну и ну!.. – покачал он вновь головой. – На самом деле так было, а, Заичкин? – и, не дожидаясь ответа, обратился к Феоктистову: – А почему здесь допрос проводили?
– Иначе нельзя, замотают советами, – усмехнулся Анатолий.
– Кто?
– Да хотя бы вы, – ответил за Анатолия Михаил.
Андрей Андреевич вскинул на него взгляд, Михалёв смотрел на него с вызовом.
– Ты всё не можешь угомониться? – прищурил левый глаз Андрей Андреевич.
– Ты-ы… Ты как разговариваешь? – возмутился Прокудин.
Феоктистов перевёл назревающий скандал на рабочий лад. Сказал:
– А что? Здесь тихо, спокойно. А, Заичкин, как?
– И глухо, как на три метра под землёй, – опять с насмешкой вставил Михалёв.
Викентий Вениаминович, едва заметно усмехаясь на реплики Михалёва, вернул Феоктистову листы допроса.
– Значит, вы и есть легендарный граф? – спросил он Анатолия.
– Даже легендарный! – Феоктистов окинул незнакомца оценивающим взглядом, пытаясь понять, кто перед ним и что ему здесь надо. Одно сдерживало, чтобы не потребовать удаления его из помещения, присутствие при нём непосредственного начальника, и начальника следственного отдела городской прокуратуры.
Андрей Андреевич, упреждая вопросы, представил гостя:
– Викентий Вениаминович, старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры. У нас с проверкой… и с помощью.
Прокудин заулыбался, испытывая приятные эмоции от присутствия при нём уважаемых людей из столь уважаемых ведомств.
Феоктистова представил, несколько каламбуря, Михалёв:
– Граф Феокт, собственной персоной! Титул пожалован за ряд выдающихся дел, при полном соблюдении норм морали и этики, то есть благородства. Правильно я говорю, Вовочка? – обратился он к Заичкину.
Аттестация вызвала у иркутского гостя улыбку. И насмешку сотрудников над Вовочкой. Заичкин едва заметно кивнул в знак согласия, однако заметил: