Ультрасовременный ребенок

Баркан Алла Исааковна

Мои подружки мне говорили, что есть какие-то странные люди – воры, они такие плохие…

– Да ты, оказывается, трусишка, – говорит мама. – Неужели так страшно быть дома одной? Тебе же уже целых пять. Закройся на цепочку и никого не впускай.

– А если придут воры?

– Какие воры?

– Обыкновенные.

– Не открывай им дверь.

– А если они попросят?

– Как это «попросят»?

– Нет, я лучше пойду с Вами на работу.

– На работе надо работать, а не бездельничать, – сердится папа, но почему-то не торопится уходить.

Я

это чувствую. Мне так не хочется оставаться дома одной. Папа смотрит на часы, потом на меня, потом снова на часы.

– Ну что ж, Маринчик, кажется, я успею, – и выскакивает за дверь.

Вскоре он возвращается. На руках у папы щенок. Живой, самый настоящий, понимаете, щенок!

– Собачка?! – Я выхватываю щенка из папиных рук. – У меня живой щенок, щенок, щенок! – Я целую его прямо в носик. Он облизывает меня.

– Ну, что я тебе говорила? – не выдерживает мама. – Я же просила тебя… – Но папе очень некогда.

– Щенка зовут Вероникой, – торопится он, – не подпускай к Веронике Ваську. На всякий случай – вот наши рабочие телефоны. – И папа пишет на листке крупные цифры.

Первый раз я дома без взрослых. Вероника жалобно тявкает. Закрытый на кухне Васька недовольно мяукает.

Я даю Веронике шербет. Она не ест. Я наливаю ей в блюдце гематоген. Вероника тявкает еще тоскливее. Я чего-то боюсь. Мне страшно. Набираю мамин телефон.

– Да, да, скоро обед. Будь молодцом!

Я звоню папе.

– Трусишка зайка серенький… – поет папа.

Я опять звоню маме, потом опять папе, потом маме, потом папе…

– Больше не звони, – волнуется мама. – Меня выгонят с работы…

– Перестань играть на моих нервах! – кричит папа. – Я уже целый час не могу сосредоточиться. Придут воры – не впускай! Будут лезть – позвони в милицию! Какой номер? Ноль два… – И бросает трубку.

Вероника спит. Васька сердится. Мне все еще страшно. Я выпускаю Ваську. Он обиженно трется возле моих ног и вдруг… замечает щенка. Что же это случилось с Васькой? Сделал из спинки горку, как верблюжонок, шерстку распушил и… пошел прямо на Веронику. Я схватила Ваську за хвост. Он зашипел на меня и выпустил коготки. Вероника заскулила.

Сейчас Васька набросится на нее. Что же делать? Как спасти Веронику?

Я подбегаю к телефону.

– Скорее, скорее, дома драка. Васька мучит Веронику. Адрес? Юбилейная, 7. Ай, у Вероники кровь! – Я плачу прямо в трубку.

– Позвоните ноль три, – подсказывают мне. – Мы сейчас будем.

Я пытаюсь оттянуть Ваську. Он злобно царапается. Я набираю 03.

– У Be… ро… ники… кровь… – рыдаю я так громко, что не могу расслышать, о чем говорят на другом конце провода. – Пожалуйста, спасите Веронику, пожалуйста! Сколько лет? Да ей же только месяц. Пожалуйста, спасите Веронику!

В трубке раздаются гудки. А я, схватив с вешалки пальто, набрасываю его на Ваську. Васька путается в рукавах. Я хватаю Веронику.

В дверь звонят.

– Откройте!

– А вы не воры?

– Какие воры? Милиция!

Я снимаю цепочку.

– Кто с кем

дерется? Где этот Васька?

Я поднимаю с пола пальто. Васька щурится. Мне становится его жаль. А в дверь снова звонят. Женщина в белом халате врывается в переднюю.

– Где ваша месячная девочка?

– Какая девочка?

– Вероника!

Я пытаюсь все объяснить. Милиционер звонит вначале маме, потом папе.

Тетя в халате протягивает мне бинт и помогает перевязать Веронику.

Васька убегает на кухню.

В дверях появляется мама, потом папа…

Ну, кажется, я сегодня точно не буду дома одна.

Дети «из пробирки»

И еще совершенно необычные, правда, практически не отличающиеся от обычных детей, сказочные дети наших дней – плод невиданных возможностей человеческого разума и высоких технологий – «пробирочные» дети, или же «искусственные», а в обиходе просто – «ребенок из пробирки».

По последним данным (Жак де Музон), уже более миллиона таких детей рождены на нашей планете. Причем темпы их появления на свет ускоряются каждый год. Например, сейчас, по сравнению с 1989 годом, в семь раз (200 000 детей в год). А первому «пробирочному» ребенку Луизе Браун недавно исполнилось 35 лет. И она сама уже стала мамой маленького мальчика – Кэмерона Джона Маллиндера.

А появилась сама Луиза на свет 25 июля 1978 года как «дитя века» в результате революционного переворота в медицине, совершенного английскими учеными Робертом Эдварсом и Патриком Стептоу – «крестными отцами» этого «сказочного» ребенка, зачатого в пробирке (in vitro), благодаря методу экстракорпорального оплодотворения (extra corpous – вне тела), кратко именуемого ЭКО, в клинике Бон Холл (Кембридж, Англия). Ее матери очень повезло. С согласия ее бесплодного мужа она обратилась к ученым, разработавшим современную технологию помощи бездетным родителям, мечтавшим о собственном ребенке.

Изъятую у женщины яйцеклетку оплодотворили в пробирке спермой донора (незнакомого здорового мужчины) и внедрили обратно в матку. Девять месяцев ожидания и бесконечного волнения будущих родителей и врачей сделали ученых новыми национальными героями в результате появления на свет одного из самых долгожданных детей невиданного прогресса медицины – маленькой девочки, родившейся с массой тела 2600 граммов. 600 предыдущих попыток применения искусственного оплодотворения при разработке этого метода закончились крахом.

Девять лет мать Луизы мечтала о собственном ребенке, и наконец ее мечта стала реальностью, реальностью, потрясшей мир и сделавшей возможным осчастливить появлением собственного ребенка многочисленные бесплодные семьи, смирившиеся со своей участью и царившей в медицине безысходностью в этом вопросе.

Однако, несмотря на то что за Луизой Браун постоянно наблюдали ученые и она стала кем-то вроде живого «музейного экспоната» медицинской истории, на своем 25-летии девушка заявила: «Я такая же, как и все. Точь-в-точь такая же».