Улыбка Амура
Шрифт:
– Это что за фигурное катание? – Веселый голос заставил Настю поднять голову. Над ней склонился неведомо откуда взявшийся Вадим.
– Вот, – растерянно пробормотала Настя, краснея от смущения, – все время падаем. Бугры такие скользкие! Уже два раза растянулись.
– Не надевайте сапожки на каблуках в гололед. Цепляйтесь-ка за меня!
Поддерживаемые его сильными руками девочки с трудом поднялись.
– А ты сколько раз шлепнулся? – поинтересовалась Наталья.
– А меня гололед не берет! – засмеялся Вадим. – Площадь опоры широкая:
– В лицее должен быть. А что, его там нет? – забеспокоилась подруга. – Он рано ушел.
– Нет, не появлялся. Вот я и отпросился узнать, куда Никита подевался. Звоню-звоню к вам, – никто трубку не берет.
– Значит, с ним что-то случилось! – Наталья встревожилась не на шутку. – Пойдемте, позвоним в «Скорую», может, он уже в больнице.
Еще на лестничной площадке они услышали, как трезвонят телефоны в их квартирах. Настя кинулась к себе.
– Настенька, ты еще не ушла? – В голосе отца сквозила тревога. – Сиди дома, никуда не выходи. В городе такое творится!
– Пап, мы с Наткой только вышли из дому и сразу шлепнулись. Двигаться совершенно невозможно. Нам Вадим помог, Никитин друг, иначе пришлось бы возвращаться в подъезд на четвереньках. А Никита еще утром в лицей ушел, но не дошел. Сейчас будем искать его.
– Немудрено, такого гололеда я не припомню. Ну, будем надеяться, что ничего страшного не случилось. А ты позвони в школу. Скажи, что не придешь, родители не пустили.
– Ладно, скажу. А как вы с мамой?
– Мы задержимся до вечера. Пообедаем в буфете. Синоптики обещают днем потепление, может, подтает. В крайнем случае, такси вызовем.
– Пап, если еще позвонишь, и я не отвечу, не волнуйся, значит, я у Белоконевых. Господи, хоть бы с Никитой обошлось!
– В случае чего, звони мне, я у себя в кабинете.
Положив трубку, Настя пошла к подруге. Наталья с убитым видом сообщила, что родители уже все знают, им на работу позвонила классная руководительница Никиты. У них в лицее такое правило: если кто отсутствует на уроке, немедленно ставить в известность родителей.
Ничего себе строгости, подумала Настя. Вот бы и у нас так было, а то наши прогульщики совсем обнаглели. Хотят, с литературы смываются, хотят – с английского. Знают, что им за это ничего не будет.
– Все, девочки, давайте звонить в милицию. Больше ничего не остается, – предложил Вадим.
– А, может, в «Скорую»? – робко спросила Настя. – Или по больницам?
При этих словах с трудом сдерживавшая себя Наташка, наконец, разревелась. И тут загремел телефон. Наталья схватила трубку.
– Это я! – услышала она голос своего братца. – Я в милиции! Еле упросил дать позвонить. Тут страшная авария, и всех свидетелей забрали. Но уже скоро отпустят, – я тогда в лицей.
– Марш домой! – закричала Наташка. – Никакого лицея! Мы тут умираем от страха! Я сейчас маме буду звонить, что ты нашелся. Вечно влипаешь во всякие истории! Свидетель какой выискался!
– Наталья, да ты что? Тут такой ужас! Грузовик
Впервые за этот час они, наконец, перевели дух.
– Пойду к себе, позвоню папе, что Никита нашелся. – Настя направилась к двери. Присутствие Вадима волновало и одновременно сковывало ее. Выскальзывая в коридор, она бросила на него быстрый взгляд, и он тут же его поймал.
Жаркая волна захлестнула Настю. Опустив пылающее лицо, она выскочила из Наташкиной квартиры, отчетливо понимая, насколько глупо выглядит со стороны.
– Настя, не уходи! – крикнула ей вслед Наташка. – Давай дождемся Никиту. Чего-нибудь вкусненького приготовим, – он там, наверно, страху натерпелся, голодный, как волк, придет.
– У меня сало в холодильнике есть, – задержалась в дверях Настя. – Давай поджарим яичницу с салом? Никита ее любит. Помнишь, как он ее навернул, – из четырех яиц. Я сейчас принесу. А яйца у тебя есть?
– Есть, только пять штук.
– Ничего, я еще принесу, мама много купила.
Очутившись в своей квартире, Настя упала на диван и стала приводить в порядок растрепанные чувства. Странный ожог души, испытанный только что, испугал и озадачил ее.
– Что со мной? – спрашивала она себя. – Почему это так сильно? А вдруг – любовь?
Она представила себе лицо Вадима, его ответный взгляд – и снова невидимое пламя опалило ее, заставив вздрогнуть.
– Любовь! – подтвердил солнечный луч, заглянувший в окно. – Любовь! – улыбнулся синий просвет неба между облаками. – Ты влюблена!
Влюблена! – с пронзительной ясностью поняла Настя. Что же делать?
В дверь позвонили. На пороге стоял Вадим.
– Настенька, мы вас ждем-ждем. Наташа уже беспокоиться начала. Вы в порядке?
Господи, она же совсем забыла, зачем вернулась! А зачем? Да, яйца! И, кажется, еще что-то. Сало!
– Иду, – как можно спокойнее отозвалась Настя, хотя внутри у нее все дрожало. – Завозилась тут. Сейчас принесу.
– Может, помочь?
– Не надо, я сейчас.
– Настенька, а давайте на «ты»? А то слишком официально получается. Вы же с Никитой на «ты». Может, попробуем?
– Давайте, – улыбнулась Настя. – Только, боюсь, с непривычки будет трудновато.
Она отрезала кусок сала и половину буханки «Бородинского», положила в кулек пяток яиц и, стараясь не смотреть на своего гостя, позвонила Наталье.
– Масло у тебя есть?
– Есть, – отозвалась та. – Чего ты там ковыряешься? У меня сковорода уже раскалилась.
– Прикрути, я иду.
Они поджарили большую яичницу с салом, посыпали ее зеленым луком и сделали бутерброды из черного хлеба с маслом, сыром и колбасой. И тут объявился Никита.
– Ой, мамочки, как вкусно пахнет! – счастливо завопил он. – У меня слюнки текут!
– Мой руки! – сурово приказала Наташка. – Искатель приключений!
– Что же там стряслось? – спросил друга Вадим, раскладывая яичницу по тарелкам.