Улыбка Амура
Шрифт:
Она взглянула ему в лицо, и горячая волна счастья хлынула ей в душу. Какой он красивый! Вроде бы в отдельности все обыкновенное: лоб, брови, глаза, губы… Но собранное воедино – нет прекраснее! Этот взгляд – внимательный и такой… острый, как укол в сердце. Его рука на ее талии, а в другой ее ладонь. И эта улыбка – сочувственная и все понимающая.
Наталья куда-то исчезла, и они остались вдвоем. На какое-то время мысли о Борисе покинули ее. Она наслаждалась музыкой, близостью Вадима, самим танцем – таким плавным и нежным. Танго. О, танго! – ты танец моей любви.
Краешком
Она отошла за колонну, стянула туфельку и потрогала кожу над пяткой. Мокро – и как больно! Водянка. Да такая здоровенная! Она попыталась натянуть туфельку и едва не вскрикнула от боли. Так и осталась стоять на одной ножке под сочувственным взглядом Вадима.
– Не могу надеть, пятку растерла, – жалобно сказала она и чуть не заплакала. Что теперь делать? Идти в раздевалку босиком или прыгать на одной ножке? Вот опозорилась!
– Давай номерок, я принесу сапоги, – распорядился Вадим. – Ничего страшного, пойдем, прогуляемся.
– Что случилось? – подошел к ним Никита. – Ногу растерла? Как тебя угораздило?
– У мамы туфли стянула, – призналась Настя, – а они жмут.
– Ну и лапы у вас с Натальей! Кстати, ты ее не видела?
– Она танцевала с каким-то рыжим парнем. Но это было еще в начале дискотеки. А больше не видела.
– Опять кого-то подцепила! Ведь договорились идти домой вместе. Ох, допрыгается моя сестренка!
– Извини, Никита, но мы тоже уходим. – Вадим прямо посмотрел другу в глаза. – Танцевать Настя больше не может. Пойдем потихоньку домой.
– Да, конечно. Я немного задержусь, одну девушку хочу проводить. Здесь недалеко. Знать бы только, где Наталья. Ладно, пока!
И он ушел. А Настя с трудом натянула сапоги, и, прихрамывая, направилась в гардероб.
Выйдя на улицу, они остановились от неожиданности: на город опустился густой-прегустой туман. Свет фонарей с трудом пробивался сквозь его плотную пелену, на расстоянии нескольких метров уже ничего не было видно. Размытые силуэты прохожих двигались, как в замедленной съемке, и автомобили непрерывно гудели, предупреждая друг друга.
– Как же мы домой дойдем? – растерялась Настя. – Ничего не видно!
– Сориентируемся, – успокоил ее Вадим. – Держись за меня, старого туриста. Так что у вас опять приключилось, если не секрет? Чем тебя подруга снова расстроила?
И Настя рассказала про знакомство с Борисом, про их встречи и его арест. Только о поцелуе умолчала.
– Он тебе нравится? – помедлив, спросил Вадим.
– Нет, совсем нет! Но мне его очень жаль. Понимаешь, Борис простой парень, может, не очень умный, но не подлец – это точно. Не мог он так поступить. Очень хочу ему помочь, но как, не представляю.
– Настенька,
– Наверно, ты прав, – согласилась Настя. – Но у меня такое чувство, будто он ждет от меня помощи. Ведь не зря Сережа с Натальей поделился, – знал, что она мне расскажет. Может, Борис его просил об этом?
– Но что ты можешь сделать?
– Не знаю. Может, для начала с папой поговорить? Он ведь заведует кафедрой, – у него всякие студенты учатся. Может, у кого есть родители из милиции.
– Что ж, попробуй. Хотя я бы не советовал. Думаю, у твоего отца своих проблем хватает, – у кого их нынче нет. Ладно, был бы этот парень вам близким человеком.
– Но ведь должен же кто-то за него заступиться? Нельзя же так! А если со мной беда случится и все отвернутся, – каково мне будет? Ты только представь!
– Нет, не надо, не пугай меня. С тобой ничего плохого не должно случиться! Но я прошу: если тебя что-то тревожит, делись со мной. Хочу, чтобы ты считала меня своим другом, настоящим другом, хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась Настя, – спасибо тебе. Ты такой добрый!
За разговором они незаметно добрались до Настиного двора. Туман стал еще гуще, – свет фонаря почти не пробивал его. Они остановились у ее подъезда и постояли некоторое время, молча.
Он решает, можно ли меня поцеловать, вдруг поняла Настя, еще подумает, что я только этого и жду. Надо прощаться. Но как не хочется!
– Я пойду, – нерешительно сказала она.
– Как нога? Болит? – участливо спросил он.
– Да я как-то притерпелась. Но немного печет.
– Обязательно помажь «Спасателем». У вас есть?
– А что это?
– Мазь такая – сразу боль снимает. И заживет намного быстрее.
– Впервые слышу.
– Давай я в аптеку сбегаю, куплю. Она меня не раз в походах выручала.
– Ой, мне неудобно тебя утруждать!
– Ничего, я быстро.
Он проводил ее до двери и убежал. Дома никого не было. Настя зажгла свет и разулась. Нога выглядела угрожающе: огромный пузырь и краснота вокруг. Она протерла водянку одеколоном и осторожно проколола иголкой. Из отверстия вытекла желтоватая жидкость, и стало легче. Вскоре прибежал Вадим. Настя помазала болячку белой, пахнущей травами мазью, и боль сразу утихла.
– Уже не болит! – изумилась она. – Просто, чудо! Давай, я тебе деньги заплачу, мазь, наверно, дорогая.
– Никаких денег! – отказался Вадим. – Как там рыба?
– Ой, я о ней совсем забыла! – И Настя кинулась в ванну. Рыбина неподвижно стояла на дне. Но едва зажегся свет, она поднялась к поверхности и открыла рот, явно ожидая подачки. Настя опустила в ванну палец, рыбина поплыла к нему, коснулась губами и, недовольно шевеля хвостом, отплыла. Под брюхом у нее висела длинная черная цепочка. Вскоре она оторвалась и медленно опустилась на дно.