Улыбка Авгура
Шрифт:
Что может успокоить женщину и одновременно поддержать в ней боевой дух? Правильно.
Взвизгнув тормозами, я остановилась у вывески магазина.
– У вас есть металлические спицы?
– спросила я в галантерейном отделе.
Выбрала тонкие, но негнущиеся, с набалдашниками на концах. Для отвода глаз купила моток шерсти и застежку "молния";. Небрежно побросала покупки в сумку.
Забежала в аптеку, где купила три упаковки простого пластыря. Потом заскочила в кафе "Минутка";.
Уединившись
Именно так. В шею ненадежно: я слишком маленького роста, и, если противник окажется значительно выше меня, могу не допрыгнуть. Не таскать же повсюду за собой табуретку! А до живота как-нибудь дотянусь и без табуретки.
Я повторила движения, оттачивая их и постепенно делая резкими и сильными. Иес! Так, и мину посвирепее. Я оскалила зубы и выпучила глаза. Так хорошо. Если не поцарапаю, то напугаю. Как пить дать, напугаю. Мое основное оружие - внезапность и непредсказуемость. А спица - для уверенности.
Закатала до плеча широкий рукав бледно-лиловой блузки и примерилась идеально. Ощущение, что спицы клепали по моей мерке. Согнула левую руку в локте, положила на нее спицу так, чтобы набалдашником она упиралась в сустав, а острым концом - в ремешок часов, и намертво прихватила пластырем в двух местах.
Получилось лучше, чем я ожидала. Правда, сначала пришлось повозиться: от возбуждения руки дрожали, спица соскальзывала на пол, а пластырь склеивался. Но я приноровилась. Опустив рукав блузки, я осторожно пошевелила рукой - незаметно и держится. Главное - не забываться и не размахивать руками. Не делать резких движений. Неплохое жизненное кредо, между прочим. Вот выйду на пенсию и вышью его гладью на всех наволочках.
Выбросив мусор в корзину, я спрятала вторую спицу на дно сумки, огляделась - ничего не забыла?
– дернула за шнурок и под бравурный аккомпанемент сливного бачка вышла из туалета.
Какое счастье, что все получилось.
Барменша, от нечего делать протиравшая идеально чистую стойку, посмотрела на меня с сочувственной улыбкой. Я глянула в зеркальную витрину и увидела, что щеки мои раскраснелись, губы сложились в довольной улыбке, а глаза - о, голубые!
– засветились поистине неземным блаженством.
Мне было безразлично, о чем подумала улыбчивая барменша. О чем бы ни подумала - дело житейское.
Приветливо улыбнувшись в ответ, я заказала кофе и минеральную воду со льдом.
В пустом зале ненавязчиво играла музыка. В минералке плескались кубики льда, спица успокоительно холодила
***
– Нюся, я достала деньги, - отслюнявив несколько бумажек, я передала их домработнице, - Живем! Где Грета?
– и, не дожидаясь ответа, выскочила из кухни.
– Грета, ау, где ты?
– крикнула на весь дом.
– Я здесь, - донеслось из соседней комнаты. Интересно, что она там забыла. Я вбежала в комнату с криком "радуйся, я охмурила Гейтса!"; и обмерла.
Предупреждать надо.
На потертом диване, томно прикрыв глаза, распластался Андрей. Рядом с ним сидела Грета, наполовину одетая в шелковое декольте, наполовину им раздетая, и читала вслух, кажется, Мопассана.
Словом, полный интим в ажуре. Или ажур в интиме. Кому как нравится.
– Ой, извините, - я попятилась назад. Карие глаза распахнулись и пригвоздили меня к месту:
– Кого это ты охмурила? И где тебя черти носили?
Грета встала и молча удалилась из комнаты.
О-ей, что будет! Бедная девочка...
А он что, дурак?.. Гарема ему захотелось? Я те покажу гарем глазами евнуха!
– Пока ты там охмуряла Гейтса, здесь тебя домогался некий молодой, он подчеркнул это слово колким взглядом, насмешливой интонацией и нехорошей ухмылкой, - Ну очень молодой человек. Он передал, что зайдет завтра после обеда.
О-о-о!!!
Ексель, про свидание с женихом-то я и забыла! Убей, не могу вспомнить как бишь его там. Ой...
– я оторопела, - кажется, мы не знакомились. Точно не знакомились! То есть об именах речь у нас пока не заходила. Про замужество - да, заходила, а про то, как зовут, - нет. Вот молодежь пошла! Ни культуры отношений, ни элементарной, как говаривал мой первый муж, эстетики семейной жизни, ни уважения к седым традициям. Один ветер в голове и неясное томление в членах.
– Может, объяснишь, что за Гейтс такой, - деланно равнодушным тоном спросил Андрей, - Что за пацан, называющий себя твоим женихом?
Вот еще.
– Потом!
– я выскочила из комнаты, запрыгала по лестнице козочкой-резвушкой предбальзаковского возраста и без стука влетела в Гретину спальню:
– Ты здесь?
Она была здесь. Сестрица, красавица... Я знаю, что поднимет ей настроение.
– Грета, пляши, я достала деньги. Покупай трико с утяжками, - я схватила ее за руки и принялась кружить по комнате, напевая собачий вальс. Главное в пении не слух и не голос, - я правильно говорю?
– а эмоциональный порыв.