Улыбка бешеной собаки
Шрифт:
– Не раньше, чем через месяц. Это она так просто. Они сейчас в Египте, родители, только через месяц вернутся, так что никуда наша бабушка не денется.
– Ты только о себе думаешь, эгоист!
– возмутилась Олька.
– Тогда баба
Сима меня домой отправит... У тебя-то нет младшей сестры, ты не знаешь, что это такое её везде за собой водить...
– А я все равно с вами.
– Вот упрямый, заладил! А мы тебя звали, что ли?
– начал возмущаться Кир.
Он тоже терпеть не мог таких откровенных прилипал. Сам Кир
Но Ледик словно бы никого не услышал, и уходить назад все равно не собирался.
Он смотрел на Ольку большими, умоляющими глазами, и тяжело вздыхал.
– Всю ночь, что ли, не спал?
– улыбнулась Олька.
– Нас караулил?
– Не спал, - подтвердил Ледик.
– Никак не мог заснуть. Нет уж, лучше я с вами буду рыбу ловить. А бабушке я записку написал, что мы скоро вернемся.
– А ты в этом так уверен, что скоро вернемся?
– усмехнулся Кир.
– А если снова какие-нибудь вампиры, дьяволы?
Кир и Олька незаметно, со значением переглянулись между собой.
Делать было нечего - приходилось тащить с собой на разведку и москвича.
– Смотри, только потом не говори, что ты не хотел идти, - сказал Кир.
Сам сказал: куда мы - туда и ты. Пока ещё не поздно вернуться. Как бы потом плакать не пришлось.
Они двинулись по направлению к реке, и Ледик, стараясь не отставать, молча пошел рядом с ребятами. Кир тоже ничего не говорил, и сейчас это означало молчаливое согласие снова взять в компанию третьего.
Конечно, без этого Ледика было бы гораздо лучше, но Кир успел уже убедиться, что троюродный братец Ольки хотя бы не был абсолютным нытиком. Молчал бы побольше, и не сочинял всяких глупостей - тогда совсем было бы хорошо.
Кир взглянул на бледное, возбужденное лицо Ледика, и спросил покровительственным тоном:
– А чего не спал - то? Небось, про старика с собакой вспомнил, и сразу же всю кровать от страха обмочил...
– Наверное, нога сильно болела?
– участливо спросила Олька, несколько смягчая насмешливый тон товарища.
– Да нет, нога заживает. А про старика думал, это и правда, помолчав, проговорил Ледик.
– Даже заснуть никак от этих мыслей не мог. Понять хочется. А все равно - ничего пока не понятно. Не знаю, как вам, а я что-то совсем запутался.
– Это точно. Не понятно. Пока.
– отозвалась Олька.
Кир только пожал плечами.
Он не желал признаваться вслух, что ему история со стариком тоже никак не давала покоя. Все же Кир был вовсе не из таких людей, чтобы из-за кого-то всю ночь таращиться в потолок, и воображать черт знает что.
Нужно было не рассуждать, а действовать. И теперь Кир в общих чертах рассказал Ольке, что вчера, наскоро перекусив, и выслушав привычное выступление матери, он ещё успел быстренько сбегать в клуб, где проходила дискотека, и отыскать там Лешку, чтобы кое-что у него разузнать. Все же Лешка полчаса изучал
– Почему это не запомнил? Я все запомнил?
– даже несколько обиделся на такой вопрос Лешка. Знаешь, какая у меня память? Алмаз! Нет, это глаз алмаз, а память, как стеклышко...
Лешка уже успел выпить пива, и начал слегка заговариваться. Наконец, поднял вверх указательный палец, и сообщил, что старика по документом звали не иначе, как Иваном Сергеевичем Петровым.
Имя оказалось простым, поэтому он его сразу же и запомнил.
Впрочем, вполне возможно, что имя у деда было - Сергей Петрович Иванов. Нет, скорее даже так - Петр Иванович Сергеев.
Ну, в общем, что-то в русском духе - простое и приятное.
– Вот вспомнил, теперь точно: Иван Иванович Иванов. Именно так дедушку и звали. Я ведь даже печать на свет как следует проглядел, - похвалился Лешка.
– А деревня?
– Ивановка, конечно. Тьфу ты, или Петровка...
– Петровка тридцать восемь - это улица в Москве, по телевизору ещё такой фильм недавно показывали, - усомнился Кир.
– Наверное, ты её запомнил.
После такого никчемного и долгого разговора Кир по пути домой свернул к пляжу, немного посидел на берегу, пожег спички.
Он всегда успокаивался, когда глядел на ночную воду и далекие огни на противоположном берегу.
На темнеющем неподалеку заболоченном острове вдруг тоже мигнул нетвердый огонек. Странно как-то...Кир подумал, что ни один нормальный рыбак не стал бы устраиваться на ночлег среди болотных кочек, в компании тучи комаров.
Олька бурно отреагировала на рассказ Кира про разговор в духе "диско".
– Еще бы: Иван Иванович Иванов!
– воскликнула она.
– Все понятно когда человек не хочет называться настоящим именем, то он всегда обзывает себя Иваном Ивановичем Ивановым, Степаном Степановичем Степановым, или Василием Васильевичем Васильевым. Знаем мы такие штучки. Но лично мне это ни о чем не говорит. А твой Лешка - лопух, от него вообще никакой пользы не дождешься. Ни на кого нельзя надеяться, только на себя. Хотя этот Водяной как пить дать какой-нибудь преступный элемент.
– Как ты его сейчас назвала?
– вскинул голову Ледик.
– Ну, старика этого?
– Водяной...Он какой-то весь был мокрый. Фу, ужасно противный.
– Не просто водяной. Он - кавако, - вдруг многозначительно произнес Ледик.
– А ты чего у нас вдруг заквакал? К дождю, что ли?
– засмеялся Кир.
И несколько раз передразнил, очень похоже изображая кваканье лягушек:
– Ква-кв-а-а, ква-а-а...
Кир почему-то никак не мог расстаться с детской привычкой к передразниванию, и спохватывался, что это в его возрасте выглядит совершенно не солидно, но только после того, когда гавканье, хрюканье, кваканье или мяуканье уже вырывались у Кира наружу.