Улыбка бешеной собаки
Шрифт:
Но Ледик остановился, и посмотрел на товарища совершенно серьезно.
– Да нет же, я не квакал, а сказал - кавако. Это такие японские гоблины, злые божества пресноводных рек, которые пожирают людей, и вообще много чего вытворяют нехорошего. Чаще всего они являются к людям в виде старых обезьян с морщинистой кожей, или стариков. Кстати, вы заметили, что этот старичок был чем-то как раз похож на обезьяну - сам маленький, руки длинные...Но это я так, к слову. В порядке полезной информации.
– Ну, ты даешь! Неужели тебя в твоей восточной школе и этому тоже учат?
–
– Я бы тоже так хотела.
– Что ты болтаешь? Какая у нас тут Япония, а? Ты же на Волгу приехал, балда китайская. Или ты совсем спятил?
– рассердился почему-то Кир.
– Оборотни не знают границ, и они везде одинаковые, - уверенно пояснил Ледик.
– Вот только называются по-разному: у нас - Водяные, у них - Кавако, но суть от этого не меняется. Кстати, у японских кавако есть одно главное отличие: на черепах у этих тварей, в волосах имеется маленькая невидимая воронка, которая все время наполнена речной водой - при помощи воды поддерживается их жизненная сила. А вы заметили, что с этого старика, сколько бы раз мы его не видели, почему-то тоже вода ручьями лилась, и в сапогах хлюпало? Верный признак, что он - кавако, только здешний. Ну, а по-нашему - Водяной.
Выслушав новое, оригинальное известие Кир пришел про себя в тихую ярость.
Нет, это уже было как-то слишком - через край, через воронку.
– Это ты ночью, что ли, удумал?
– спросил он угрюмо.
– Про твоих квак?
– Ночью. Ну, да.
– Нет такого слова - "удумал", - поправила Олька.
– А по-другому и не скажешь.
Мальчишки как раз стояли напротив друг друга под большим, раскидистым вязом, и вдруг Кир отпрянул на шаг в сторону, а потом ловко подпрыгнул вверх, и потряс на Ледика мокрую ветку, так что на того пролился целый водопад холодной воды.
Причем сам Кир успел отскочить в сторону, и остался совершенно сухим.
– Что, мокро? Ква-ва-ва, - снова передразнил москвича Кир.
– Смотри, у тебя самого в голове вон воронка - вода через край уже выливается...
Ледик стоял под деревом совершенно мокрый, печальный, и не говорил ни слова.
– Но их и правда так зовут по-японски: кавако, - повторил он тихо и настойчиво.
– Разве я виноват?
– Ну ты и дурак, все-таки, иногда бываешь, Кир, - высказалась вместо троюродного брата Олька.
– Тоже гоблин, только приволжский. Я тебя порой просто не узнаю. И что теперь будем делать? Видишь, ребенок из-за тебя мокрый совсем, дрожит от холода. Домой, что ли, из-за тебя возвращаться?
Ясно было, что если он будет продолжать в том же духе, Олька может всерьез обидеться за брата, и прямо сейчас вернуться назад домой. А потом ещё целую неделю с Киром не разговаривать. Это было бы все-таки слишком...
– Как ты не поймешь? Ледик сейчас просто выдвигает предположения, накидывает разные версии - это называется мозговой атакой, - сказала девочка.
– Лично я ничего смешного в этом вообще не нахожу. Чтобы докопаться до истины, знаешь, сколько всяких попутных версий приходится перебирать? А у тебя самого, раз ты у нас такой умный, есть
Кир смутился - что он мог сказать такого особенного?
– Да...злодей какой-то старый, - пробормотал Кир.
– Сумасшедший совсем.
– Ого, оригинальная версия!
– насмешливо заметила Олька.
– Невменяемый дедушка со своей бешеной собакой сбежал из дурдома - так и запишем в протоколе. Правда, для сумасшедшего, слепого, глухого, и немощного старикашки он вел себя что-то слишком резво, ты не находишь? Когда ему было нужно - и видел, и слышал, а когда не нужно - ну, просто вылитый слепой и глухой. Вот только заметь, умный ты наш, что этот сумасшедший на порог своего домика так никого и не пустил, и тайну свою от нас четко сохранил...
– Ну...похоже на то, - нехотя согласился Кир, который уже жалел о своей детской выходке.
Но как всегда - уже после того, как что-нибудь натворил.
Олька умела убедить его в чем угодно - наверное, она обладала особым талантом воздействовать на мозги Кира, и заставлять их шевелиться гораздо шустрее и в нужном направлении.
– А теперь извинись перед человеком, - закончила свою речь Олька, показывая рукой на мокрого Ледика, который уже вышел из-под дерева, надеясь побыстрее обсохнуть на проблеснувшем сквозь тучи солнышке.
– Да не нужно, - сказал Ледик.
– Я - ничего. Пусть как будет.
– Нет - надо!
Снова назревал конфликт.
Олька прекрасно знала, что для Кира нет ничего труднее, чем выговорить вслух слова извинений, или каких-нибудь признаний. Но Кир нашел выход.
Он зашел под дерево, и молча потряс над собой ветку, окатывая и себя тоже холодным душем с таким выражением лица, словно бы находился в бане. Даже ни разу не поморщился.
– Хорошо искупнулся, - сказал Кир удовлетворенно, двигаясь дальше по направлению к реке.
– Норамалек.
Отмщенный Ледик чему-то тихо улыбался, и хотя сильнее всех дрожал от холода, но не подумал возвращаться назад, несмотря на то, что с неба снова посыпался неприятный, мелкий дождик.
Олька посмотрела на небо, и натянула на голову капюшон вездесущей джинсовой куртки. Ледик сорвал возле дороги широкий лист лопуха, и теперь нес его над своей головой, наподобие зеленого зонта, который хотя бы немного защищал от холодных капель дождя. А Кир, наоборот, снял рубашку, разделся до пояса, и всем стало заметно, как красиво отлетали дождинки от его гладких, загорелых плеч.
И особенно это было заметно идущей рядом с ним Ольке.
Во-первых, Киру приятно было лишний раз покрасоваться перед ребятами своими накаченными мускулами.
Ребята дошли до пляжа, и сразу же свернули в камыши, к "своему" месту.
Вода в дождливую погоду казалась особенно теплой, и шлепать по отмели босиком было довольно приятно. Даже Ледик, и тот перестал отстукивать зубами чечетку.
Удочки оказались на прежнем месте - они лежали в кустах, слегка присыпанные травой, там, где дети их припрятали накануне.