Улыбка для милой
Шрифт:
— Он приехал! Гэллоуэй приехал!
Персонал конгрессмена ринулся из офиса, следом за ними полицейские.
Меган повернулась к Барри. Цвет ее лица стал получше, заметил он.
— Как ты мог!
— Сказать правду? А ты солгала. Я потрясен, мисс Истербрук, совершенно потрясен. — Он с серьезным видом положил руки ей на плечи. — Я же говорил тебе, когда врешь, лучше говорить правду. И не твоя вина, если тебе не поверят. — Он опустил руки. — Я бы поцеловал тебя, да боюсь испортить дело, если они увидят.
— Тебе
— Везение тут ни при чем. Только ловкость и умение. Нашла значок?
— Он вон там. — Она отодвинула диван и протянула руку. — Мне бы следовало разозлиться.
— Но ты не злишься? — Наблюдая, как она стоит на четвереньках, Барри припомнил некоторые приятные моменты, которые они пережили вместе на этом диване.
— Нет. — Она поднялась и похлопала по дивану. — По правде сказать, меня это даже возбуждает.
В приемную вошел Гэллоуэй — сама деловитость и политическое здравомыслие,
— А!.. — Барри улыбнулся ей. — Сейчас мы получим назад свои должности. Смотри и учись.
— Слушаюсь, господин учитель.
— Конгрессмен! — окликнул Гэллоуэя Барри.
На долю секунды неприятное узнавание промелькнуло на лице конгрессмена, но тут же маска политического деятеля вернулась на свое место.
— Я коротко побеседую с представителями прессы в десять тридцать, после чего должен быть на свадьбе дочери старого друга.
— Я знаю. Я тоже там буду. Просто подумал, что вы захотите поговорить со мной сейчас. — Барри взглянул на толпящийся персонал. — С глазу на глаз. — И вперил долгий взгляд в Гэллоуэя.
Доналд Гэллоуэй был слишком тертый калач, чтобы не понять значение этого взгляда.
— Мы можем пойти ко мне в кабинет, если только…
— Мы не знаем, было ли у взломщика время попасть в ваш кабинет, и у ваших людей еще не было возможности проверить, все ли там на месте, — сообщила ему Меган.
— Я думаю, нам лучше поговорить на улице, — предложил Барри. — Наглядность очень важна, знаете ли.
Перекинувшись словом с Джейсоном, Гэллоуэй присоединился к ним у машины Меган. Оказавшись вне поля зрения своего персонала, он стал похож на того, кем и был: могущественного человека, которого загнали в угол.
Барри не стал ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога.
— В прошлом году я написал статью…
— Которая сорвала расследование, в котором я принимал участие.
Барри кивнул.
— В результате я был сослан в страну сердец и цветов, а Меган — вот она — потеряла место пресс-секретаря. Думаю, вы приложили к этому руку.
— К вашему смещению — да, но не к ее, — спустя секунду признался Гэллоуэй.
— Как бы там ни было, мы хотим вернуть свою прежнюю работу. — Пришло время выложить их карты на стол. — Меган, открой, пожалуйста, багажник.
Гэллоуэй молча стоял с каменным лицом. Барри и не ожидал, что он сразу признается.
— Не волнуйтесь, я недавно убедился, что иногда приходится чем-то жертвовать ради более важного. — Барри улыбнулся Меган.
— Я не понимаю, — сказал Гэллоуэй.
— Сейчас поймете, — заверил его Барри. — Подойдите сюда.
Они заглянули в багажник, откуда на них безвольно взирала сдутая Даун.
На верхней губе Гэллоуэя выступили капельки пота.
— Это было принесено в ваш офис прошедшей ночью, — продолжал Барри. — Мы единственные, кто знает об этом, но не обольщайтесь. Я составил текстовое сообщение, которое будет отправлено, если я его не отменю.
— В случае вашей неожиданной смерти? Вы, молодой человек, насмотрелись шпионских фильмов. — Гэллоуэй холодно ему улыбнулся, — Значит, вы знаете. — Он открыто встретился взглядом с Барри, и тот был вынужден отдать ему должное за это. — Чего мне это будет стоить?
— Ничего, — сказала Меган.
— Ты не очень-то умеешь торговаться, — заметил Барри.
— Мы собираемся сообщить об этой улике. Но только тем, кто уже знает о вашем… о вас, — продолжила Меган. — Нам также известно, что ситуация этим не ограничивается, не так ли?
Гэллоуэй тяжело вздохнул и посмотрел на Барри.
— Я не буду писать о кукле и вашем переодевании, — заверил его Барри, — но за это я хочу эксклюзивное интервью, когда вы сможете мне его дать.
Гэллоуэй оценивающе посмотрел на них, а потом вдруг заговорил:
— Пару лет назад, в интересах национальной безопасности, я позволил себе показаться уязвимым для взяточников и шантажистов. У нас были кое-какие наметки, когда вышла ваша статья. К несчастью, после этого я стал бесполезен для расследования. Однако определенные недовольные субъекты, которые попались в сеть, обнаружили мою безобидную тайну и начали всерьез шантажировать меня.
— А случайно ли некий жених и его шафер имеют отношение к разборкам с шантажистами?
Гэллоуэй взглянул на Барри.
— Последние события показали, что я в этой ситуации не один, и это все, что я могу вам сказать.
— По крайней мер скажите, состоится ли свадьба.
— Я планирую быть в церкви в одиннадцать тридцать, — твердо заявил ему конгрессмен.
Они уставились друг на друга.
— Вы не знаете, будет свадьба или нет, верно? А это означает, что Гас еще не явился в церковь.
Гэллоуэй молчал.
— Ну, не молчите же. Не могу же я упустить обе истории.
Они посмотрели друг на друга оценивающе, и Барри увидел, как враждебность покинула лицо конгрессмена.