Умереть, чтобы больше не жить. Часть первая

Яд Артём

– Давай.

Раздался оглушительный грохот, ноги Мэтта подлетели вверх, и он шлёпнулся затылком об пол.

– Придурок! Ты на хуя глушитель не накрутил?!

– Пошёл на хуй, Френки! Там не было глушителя!

– Чё ты пиздишь?!

– Эй, глянь-ка, там в ящике есть глушитель?

– Это глушитель?

– Да, давай.

– Пи-и-изде-е-ец.

Гарри, ну ты и жирный пидр! – простонал Мэтт.

– Прости, Мэттью! – улыбаясь, крикнул Гарри.

С зияющей сквозной дырой в груди и мучаясь от боли, он медленно поднялся из лужи набежавшей алой крови и выпрямил спину.

– Давай ещё раз. – прохрипел Мэтт и приставил к виску указательный палец.

1.12

Что сказать. Я погружаюсь на дно. Хотя Ты скажешь: «Куда ещё ниже?». Но правда в том, что всегда есть куда падать. Даже мне. Всегда будут поступки, которые опустят меня ещё ниже. И кто бы что ни говорил, пути обратно не существует.

Каждый раз проживая жизни убийц и насильников, я всё больше и больше чувствую к ним… сострадание? Заслуживают ли они его? А заслуживает ли сострадание бешеный пёс, который отгрыз голову ребёнку? Хотел ли он этого, до того, как заболел? Заслуживает ли он быстрой смерти? Или же сначала ему нужно вырвать плоскогубцами все зубы, отрубить хвост и лапы, подвесить за уши, и тогда пусть умирает?

Жаль, что я совсем не то, что я говорю. Просто я такой же бешеный пёс со сломанной психикой и изнасилованной душой. Я садист и ублюдок, погрязший в насилии и смерти. Которому нравится слышать, как ломаются кости, как рвётся мягкая плоть под ударом топора, как брызги горячей, алой крови разбиваются о моё бледное лицо. И чувствовать, как в моих руках угасает чья-то жизнь.

Мэттью опустился на дно, глаза уже практически ничего не видели. Но вдруг появился яркий свет и начал приближаться. Всё ближе и ближе, пока не коснулся Мэтта. Зависнув над ним ненадолго, он начал всплывать, забрав с собой мертвеца.

Дождь

закончился. На поверхности ждала надувная лодка с мотором, в ней стоял крепкий мужик в черной спецодежде и подтягивал верёвку. Из воды показался водолаз с фонарём, он тянул за собой Мэтта. Вынырнув из воды, водолаз подтащил утопленника к лодке, передал его напарнику и забрался в лодку сам. Они вдвоём затянули Мэтта и поплыли к берегу.

Подплыв к деревянному мосту, они вытащили Мэтта на причал и принялись сворачивать лодку. Спустя минуту Мэтт очнулся, откашливая воду. Перевернувшись на живот и отхаркав всю жидкость, он неохотно встал и шатаясь пошёл к такси. Машина всё ещё стояла на месте.

– Мэттью! – окликнул его один из мужчин, и Мэтт остановился. – Тебе нужна помощь? – Мэттью молча покачал головой и пошёл дальше.

Возле склада, в котором происходило веселье, стояли патрульная машина и чёрный седан. Мэтт прошёл мимо и, подойдя к такси, стащил с себя мокрую мантию. Он бросил её на обочину и залез в автомобиль.

– Домой?

Мэтт достал из мокрых штанов мятую визитку и отдал её водителю. Машина тронулась.

Джеймс с каменным лицом курил возле вскрытых бочек. В них в каком-то растворе мариновались изуродованные тела детей. К нему неспешно подошёл патрульный в форме и закурил сигарету.

– Как думаешь, после какого удара он умер? – сказал полицейский, смотря на труп с расколоченной головой.

– Он сделал это после. – повернувшись, ответил Джеймс. – Кровь.

– Её немного. То есть, тело уже остыло?

– Ага, он был уже мёртв.

– Вот же пиздец.

1.13

Звонко, но хорошо вписавшись в летний шумный полдень, прогудел звонок. К входной двери подошла девушка, осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу. Она была одета в короткий шёлковый халат, а её чёрные, как смоль, волосы были распущены, ниспадая до лопаток. Девушка посмотрела в глазок и приставила дуло пистолета к двери.

Конец ознакомительного фрагмента.