Умереть, чтобы больше не жить. Часть первая

Яд Артём

– Здравствуй. Ещё раз.

– Привет, – консьерж поднял сонные глаза на доктора и отложил книгу. – Ну как он там?

– Жить будет.

– Ему снова плохо?

– Возможно.

– На этот раз немного времени прошло. Ты чего-то хотел?

– Да. Степлер есть? Ну, знаешь, такой большой, строительный.

– Вроде был где-то. Сейчас посмотрю. – старик взял связку ключей со стола и медленно поднялся со скрипучего кресла. – Схожу в кладовку, – произнёс мужчина и, шаркая тапками по деревянному полу, пошёл к складскому

помещению.

Юноша аккуратно достал из кармана скрученный накануне штакет, взял его в губы и прохлопал карманы.

– Блин, – вздохнул парень. – Хотя… – он приподнялся на носочках и, заглянув за стойку, заметил коробок со спичками.

Через пару минут консьерж вернулся обратно, неся степлер в отвисшем кармане старого вязаного кардигана. Положив ключи на стол, он потянул из кармана степлер, но тот зацепился за нитки.

– Ёлки-палки, – кряхтел дед, копошась в кармане. – Всё, держи.

Доктор взял степлер и протянул в ответ коробок. Мужчина забрал спички, уселся в скрипучее кресло и принялся вычищать трубку от прогоревшего табака. Юноша сделал затяг и передал консьержу половину скрутки.

– Благодарю, – улыбнулся дед и, привстав со стула, взял дымящийся косяк.

– Не болей. – сказал доктор и пошёл обратно к своему пациенту.

Стянув края ран, хирург стёр всю кровь, подкатил металлический стол к Мэттью и, постелив на него белую простынь, пригласил санитаров из коридора. Пока они аккуратно перекладывали обнажённого Мэтта на стол, он проверил карманы в изрезанных и окровавленных лохмотьях на полу.

– Бедный твой телефон. – вздохнул парень, вынув заляпанный кровью телефон с разбитым экраном. – Нож, пустые футляры, промокшие сигареты… А где твой пистолет?

Сложив все вещи на деревянный стол, он вернулся к пациенту.

– Одежду в мусор? – негромко спросил санитар.

– Ага, но вы заканчивайте пока в коридоре.

Мужчины вышли обратно.

– Так, а тут у нас что? – юноша засунул щипцы в рану над печенью. – Продолговатое. Нож что ли? Глубоко. Блин, застряло в рёбрах. Вот так, вылезай. Да нож, но без ручки. Вот что бывает, когда пользуешься дешёвой дрянью.

Закончив работу спереди, доктор откатил стол, и санитары вкатили тележки для уборки. А когда вся кровь была отмыта и мусор вынесен, они переложили Мэтта на матрас и принесли для него новую одежду. Затем, выключив свет, вышли из квартиры, закрыв за собой дверь.

1.4

Я тону в бездонной пустоте, погружаясь всё глубже и глубже. Темно, я неподвижен, хочу опуститься на самое дно. Здесь прекрасно, тихо и тепло. Обожаю такие сны. Боль ушла, сердце не бьётся, все чувства угасли, я растворяюсь в пустоте. На самом ли деле, настоящая смерть настолько прекрасна? Я не хочу возвращаться, не хочу вновь заставлять себя вставать на ноги. Я устал, устал причинять боль, устал врать себе, что мне это

не нравится. А знаешь, что самое ужасное? Самое ужасное, что этот ужасный мир заслужил такого ужасного меня. Мы оба заслуживаем друг друга.

Взошло солнце. Мэттью так и остался лежать неподвижно. За время сна раны на его бледном теле прошли стадии гемостаза и воспаления и начали понемногу зарубцовываться. В комнате было тихо, лишь приглушённый шум города доносился из окон. Тишину нарушил скрип открывающейся двери и гулкие шаги. Светловолосый мужчина средних лет с гладко выбритым лицом в начищенных до блеска ботинках уверенно шагал по коридору. Чёрные брюки и галстук, твидовый пиджак и белая рубашка. В руках по стакану с кофе, а под мышкой свежая газета.

Войдя в квартиру и увидев, что Мэтт ещё без сознания, но дышит, он прошёл к столу и поставил полный, ещё тёплый кофе, достал из подмышки газету, двумя большими глотками опустошил второй стакан и подложив под него газету поставил стакан на стол. После он вытащил из кармана две полные обоймы и засунул их в пустые футляры, лежавшие на столе. Обернувшись и снова посмотрев на все ещё неподвижного Мэтта, мужчина взял с пола высокие чёрно-белые кеды, лежавшие рядом с новой одеждой и, сев на стул, принялся их зашнуровывать.

– Ты принёс кофе?

– Ага, – продолжая шнуровать, ответил мужчина.

– Но я же не люблю кофе.

– Это я себе, одним никогда не напиваюсь.

– Джеймс, а когда ты умер?

– Сто пятьдесят один год назад.

– И сколько тебе было?

– Пятьдесят девять. От инфаркта. Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Просто подумал, кажется, я никогда не спрашивал.

– Ну, спросил. Как спалось? – спросил Джеймс, поставив зашнурованные кеды.

– А что? Что-то поменялось?

– Ты мне скажи. Что-то поменялось? – произнёс Джеймс и вытащил из-за спины пистолет. – Это же твой? Знаешь где его нашли?

– Понятия не имею.

– Ты вогнал его по самую рукоять в грудь девушки. – ответил Джеймс и положил пистолет на стол.

– Тебя только это впечатлило?

– К твоим выкрутасам с топором все уже привыкли.

– Ну так что, отчитывать меня будешь?

– Отчитывать? Нет, просто хочу напомнить, что бюро не будет вечно терпеть твои выходки. Тебя отправят обратно. Ты это понимаешь?

– Говоришь так, будто мне не похуй, – Мэтт тяжело встал с матраса и прошёл в ванную.

– А что? Похуй? – спросил Джеймс.

– А что, нет? – выходя из ванной и неся в руках пинцет, ответил Мэтт.

– Что это?

– Помоги мне. – Мэтт вложил пинцет ему в руку и развернулся.

– Зашивать уже устали? – вздохнул Джеймс и вытащил одну скобу. – Вытаскивать не рано? Может завтра уберёшь?

– Нормально. Нужно освободить место под новые.

– Да ты заебал. Тебе совсем санитаров не жалко?