Умереть, чтобы жить
Шрифт:
За завтраком Михаил объявил:
— Предстоит выезд. Недавно открылся новый супер-стильный клуб. Хочу тебе показать. Готовят классно.
— Это тоже — дитя твоего концерна?
— Слава Богу, нет. Надеюсь, мы сможем побыть вдвоем, отметить твой сюрприз, девочка. Но глазеть все равно будут. Сделай мне приятное — надень колье и голубого соболя.
— Меховой палантин? Там так роскошно?
— Навестим казино. За игрой красавицам просто необходимо кутать обнаженные плечи в меха. Это нейтрализует соперников и привлекает удачу.
—
32
В клубе, действительно, все было устроено по высшему разряду. Даже, вероятно, чересчур: с заявкой на элитарное превосходство в мировом масштабе. Бдительные манипуляции любезной охраны, встречающей каждого прибывшего сюда члена клуба, создавали ощущение причастности к избранному кругу рисковых сверхчеловеков. Для них — защищенный кордоном секьюрити ресторан — нечто вроде окопа, в котором можно передохнуть, залечь под свистящими пулями; потратить тысячу долларов на вино и окрошку в январе, пренебречь фонтанчиком с шампанским, рискнуть по-крупному в казино, лениво повернуть голову к сцене, где одна за другой сменяются исполнительницы «эротических танцев».
Посетителей в ресторане оказалось немало. Ане даже показалось, что она заметила знакомые лица. Но никто не бросился к Михаилу с приветствиями, лишь сдержанный метрдотель проводил гостей к угловому столику.
— Похоже, здесь тебя не знают. Чудесное место! Можно не опасаться, что через полчаса интимный ужин превратится в дружескую пирушку. — Аня рассеяно пробежала глазами меню. Она и так знала, что будет есть — нечто легкое и кисленькое, вроде окрошки или фруктового салата, ведь её уже донимала подкатывавшая приступами тошнота.
— В том-то и смысл. — Михаил небрежно огляделся. — Здесь правило: даже если за соседним столиком окажется твоя собственная жена, ты сделаешь вид, что не знаком с ней, а предложить знакомство даме можешь только через метрдотеля.
— Мне это нравится. Но шоу, кажется, носит вполне определенный оттенок — самоутверждение секс-меньшинств.
— Ах, пустяки! — отмахнулся Михаил. — Сюда приглашен в качестве постановщика известный режиссер. Ты знаешь его пристрастия. Вот все и выглядит слегка сдвинутым, но в этом есть своеобразная пикантность. Тебе, наверно, не стоит пить?
— Совсем немного сухого шампанского не повредит. И… спроси, они не могли бы приготовить окрошку? —
— Фантастическое сочетание. Вероятно, это нечто особенное чувствовать себя беременной.
— Да, масса капризов. Например, совершенно не смешно смотреть на переодетых в примадонн кабаре представителей сильного пола. Уж очень заезженный трюк. — Аня кивнула в сторону сцены, где обтянутый сетчатым трико юноша, в парике и гриме шансоньетки, ловко вытанцовывал на шпильках нечто эротическое. — Противный… Но Бориса Моисеева ему все равно не переплюнуть.
— Да черт с ним, не смотри! Я же не обсуждаю с тобой предыдущий дуэт лесбиянок. Мишура, претенциозная отделка, модное архитектурное излишество.
— Боже, а это что?! — Аня развернулась к сцене.
Там в ярком круге единственного прожектора-пистолета появилась знойная испанка. Шлягер из репертуара Хулио Иглесиаса она почти шептала пухлыми кроваво-алыми губами. Тонкая золотая ткань обтягивала узкие бедра и довольно внушительный бюст. В руке, украшенной крупными перстнями поверх тонкой черной перчатки, призывно трепетал веер. Среди взбитых смоляных кудрей колыхались перья и горели стразы.
— Не может быть! — Не поверила своим глазам Аня. Она приподнялась, мех соскользнул с её плеч. — Да это же Карлос!
— Сядь, дорогая! Тебе везде мерещится этот тип. Действительно, голос похож. Смотри — индивидуальный заказ выполнен с точностью до укропа — тебе принесли окрошку.
— Не мерещится, клянусь! Он посылает нам воздушный поцелуй… Он поет для нас!
— Не надо оглядываться! Ну что за неистребимая тяга к сомнительным шоу. Никого этот паяц не взволновал, как видишь. — Михаил демонстративно положил на свою тарелку кусок ростбифа и занялся закуской. — Я не понял, ты хочешь шампанское под окрошку? — Он взялся за бутылку.
— Конечно, — рассеяно проговорила Аня.
— Ну возьми хотя бы волован с икрой. Это полезно.
— Возьму. — Аня подняла бокал, глядя в светлые глаза мужа. — Прости, я не узнаю себя — нервы, воображение, мнительность — весь набор отрицательных симптомов. Говорят, через месяц это пройдет, и я снова стану абсолютно счастлива. Без примеси сомнительной тяги к кислятине и низкопробным шоу… Люблю тебя!
— Девочка моя! — Михаил склонился и поцеловал жену. — Ты сказочно хороша. Все джентльмены свернули шеи. С каким бы удовольствием я… Михаил запнулся, демонстративно зажав рот ладонью..
— Что? Свернул бы им шею собственными руками? Здесь есть твои противники? — Догадалась Аня, хохоча. — Противник — от слова «противный»!
— Противно, противно… — Пробормотал Михаил. — Зависть и вражда носятся в воздухе. Но я хотел сказать, что с восторгом принял твою новость. Безмерно счастлив! — Поднявшись с бокалом в руке, Михаил заключил её в объятия. Аня напряглась и отпрянула. Поющая «испанка» стояла рядом, посылая комически-огненные взгляды смутившейся паре. Луч прожектора выхватывал из полумрака комическую сценку.