Умереть, чтобы жить
Шрифт:
— Я не голодна. И уже согреваюсь, спасибо. Пришлось очень кстати.
Они сели за столик возле плаката, изображающего ядерный гриб в виде цветной капусты. Или наоборот.
— Ты — полька, я угадал? — мужчина откинул пятерней мокрые волосы. Ему было не больше тридцати — тридцати пяти.
— Русская. Ты местный?
— Хм… У меня здесь гастроли… Тони. Тони Фокс.
— Энн. Путешественница. — Аня засмеялась: все, оказывается потрясающе просто. Она — обыкновенная путешественница! Познакомилась в баре с молодым человеком, рассчитывающим на интимное продолжение вечера.
— Может, потанцуем?
Тони с сомнением пожал плечами:
— У тебя чересчур экстравагантный прикид даже для такого заведения. Меня здесь многие знают, начнут приставать, задавать вопросы… Мы ведь не хотим отвечать, правда?
— Ну почему же? Уже несколько дней я только и мечтаю о том, чтобы излить душу кому-нибудь… Ты детектив, верно? Я сразу догадалась — синяя куртка и о-о-ч-чень внимательный взгляд. — Она подняла руки. — Можешь обыскать — документов при мне нет. Я — никто.
— Не прочь с тобой побеседовать, детка. Но, похоже, у тебя скоро возникнут проблемы. Ты что-то подмешала в коктейль? Я и не заметил, черт! Это была таблетка?
— Никогда! Я вообще практически трезвенница, а таблетки глотаю только от нервов. — Язык Ани здорово заплетался.
— Сегодня глотала?
— Много. Перед сном. Завтра у меня свадьба… Ох… — Она скривилась и жалобно взглянула на «детектива». Рот наполнился слюной, тошнота подступила к горлу. — Меня мутит. Прости.
— Пошли на воздух. Здесь настоящая душегубка.
Подхватив нетвердо ступающую девушку, Тони вытащил её на улицу. Дождь не прекращался, набережная опустела. Большие цветочные кашпо вдоль тротуара были похожи на урны.
— Отвернись! — Аня согнулась над кустиком какой-то зелени, сплевывая горечь. Рвотный спазм прошел. — Уже легче. Я беременна, — с радостью сообщила она, вдруг вспомнив, отчего так слаба. — Меня все время мутит и ужасно хочется спать.
Она покачнулась. Тони успел подхватить оседающую на асфальт девушку.
— Тебе пора домой. Эй! — Он встряхнул её. — Назови свой адрес, детка.
— Цветной бульвар… Второй этаж, вход со двора… — по-русски пробормотала Аня и мгновенно отключилась.
7
Она открыла глаза от луча яркого солнца, лежащего на подушке. Комната маленькая, обшитая красным деревом, на окне клетчатая сине-зеленая шторка, нанизанная на латунный прут. Покрытый синим ковролином пол выглядит неустойчиво, за стеклом качается полоска далекого берега. По свинцово-серой, тяжелой воде идут пологие, закипающие белыми бурунами волны. Она села, стараясь сосредоточиться. И вспомнила то, как шагнула во мрак за мерцающей свечой Михаила. Значит,
Надев туфли и плащ, Аня поднялась по узкой металлической лестнице. Перед ней белела залитая солнцем палуба яхты. Ветер подхватил и растрепал волосы, захлопал полотняным тентом, натянутым над кормой. Аня двинулась вперед и недоуменно остановилась: за столиком, покрытым белой скатертью, в удобном плетеном кресле сидел человек. В одной руке — чашка кофе, в другой — шелестящая на ветру газета. Совершенно незнакомый мужчина.
— Эй, ну что ты там прячешься? — не оборачиваясь к Ане, крикнул он. Я вижу твое отражение в кофейнике.
Аня подошла, разглядывая незнакомца.
— Добрый день. Кто вы?
Он поднял желтые птичьи глаза. Они потому, наверно, казались птичьими, что были посажены глубоко и близко по сторонам тонкого крупного носа. И глядели настороженно.
— Да ты, Энн с Цветного бульвара, я вижу, совсем плоха. Садись, начни с кофе. Здесь, в корзинке, сэндвичи. Извини, я приготовил завтрак небрежно. Сыр малость засох.
Аня присела, придерживая на груди крупные лацканы.
— Мы знакомы?
— Напоминаю: Тони Фокс. Но не полицейский, как тебе хотелось. Скорее, носильщик — волок тебя до яхты не меньше часа. Ты вовсе не пушинка, милая.
— У меня абсолютно стандартный вес. — Она жадно отхлебнула горячий кофе. — Зачем ты меня тащил?
— Должен был бросить? — Он прищурился. Ресницы у парня были совсем светлые и рыжие, а всклокоченные ветром кудряшки — темно-медного окраса. Ты даже не вспомнила свой адрес. А ещё говорила, что беременна и у тебя сегодня свадьба.
— Свадьба! Да. В восемь тридцать придет парикмахер и визажист.
— Опоздала, милая. До берега полчаса и до церкви не близко. Обидно. Какой-то малый сейчас рыдает в жилетку, а полиция сбилась с ног. Смотри, он положил перед Аней газету, ту самую, что показывал доктор. — Сообщение о бракосочетании. На фото ты выглядишь получше. Да, жаль мне господина барона. Полагаю, ему, как дворянину, следует застрелиться — такой конфуз!
— Ты прав. — Аня уронила чашку и с трудом поднялась. — Мне необходимо немедленно вернуться.
— Решила не огорчать жениха? Вы что, вчера поссорились?
— К черту свадьбу. Мне надо в полицию. Разворачивай корабль.
— Ха! Здорово командуешь. Сожалею — у меня другие планы. Не рвусь к блюстителям закона. Даже, можно сказать, избегаю встречи. Вот идиот! И зачем только приволок тебя… Надо было оставить в том вонючем подвальчике, где ты наклюкалась.
— За меня заплатят хороший выкуп. — Взмолилась Аня. — Прошу тебя, вернемся.
— Н-да… — Тони вновь развернул газету. — Этот барон Ноэль Эккерман Роузи, разумеется, аферист. Даже фото отсутствует. По-моему, мафиозные делишки. Ты уверена, что хочешь расколоться копам?