Умереть и остаться в живых
Шрифт:
– Я помню, помню, – откликнулся толстенький. – Ты сказал: «Эта сука носит карту с собой. Переходим к плану Б. В моих руках даже немой заговорит».
Крюк посмотрел на брата и продолжил более миролюбиво:
– Я обратил внимание, что меню двухлетней давности. Этот факт бросается в глаза. И еще дата, написанная красным карандашом в сердечке на полях. Зачем?
– Действительно, зачем?
Толстенький нахмурился. Нижняя губа поползла вверх, как у задумчивого бульдога. Это, по всей видимости, должно было помочь ему думать.
– А затем, тупица, что она попрется
Откуда-то сверху в тело ворвалась боль. Джейн застонала.
«Что со мной? Где я?» Она открыла глаза и увидела, что подвешена за руки в каком-то темном помещении. Ноги едва касаются пола, а из одежды на ней только белье.
Джейн попыталась освободиться, но веревки лишь сильнее впились в запястья, и на лицо закапала кровь. Боль в плечевых суставах стала невыносимой. Джейн вскрикнула и потеряла сознание.
Она пришла в себя от слепящего света и голосов. Луч фонаря уперся в ее лицо.
– Я не знаю, что вам нужно, но если вы не снимите меня, то я умру от боли, – не узнавая своего голоса, простонала Джейн, – и вы ничего не получите.
– Получим, получим. Еще не было случая, чтобы не получали, – услышала она в ответ.
Свет соскользнул с ее лица, но на какое-то время лишил возможности видеть. Постепенно белесое пятно перед глазами сменилось серым и, наконец, сформировалось в две расплывчатые фигуры, стоящие перед ней. Одна повыше, другая пониже.
– Чтобы лучше думалось, – сказала высокая, приближаясь, – осмотрись. Ты в подвале, и как ни кричи, никто, кроме нас, тебя не услышит. Только вот криков о помощи мы не любим. От боли – другое дело! Это – музыка для наших ушей, и привычна, как стук колес для машиниста поезда.
– Ну ты и поэт, Крюк, – восхищенно подал голос коротышка.
– Просто люблю свою работу, – мерзко заржал бандит.
Вдвоем они медленно повернули подвешенное тело, показывая пленнице пространство вокруг. Ни дверей, ни окон. Кирпичные стены и лампочка на одной из них, тускло освещающая большую комнату. Ворох тряпок или одежды в углу.
– Как же вы сюда пробираетесь, – вырвалось у пленницы. – Из-под земли, что ли? Как червяки из дерьма? А потом обратно?
Оба бандита рассмеялись.
– Смотри-ка! Веселая попалась! Нет, под землю уходят только молчаливые клиенты, – ответил длинный. – Насколько я знаю, никто еще не выполз. Вопросов не задаешь, значит, знаешь, почему здесь, красавица.
Голос Крюка звучал глухо, спокойно и от этого еще более жутко.
– Клянусь, не знаю, – тихо отозвалась Джейн. Что вам от меня надо? Очень больно.
– Где ты хранишь карту?
– Какую карту?
– Ну, вот видишь, Блоха, она еще не готова. Пусть повисит до вечера, тогда точно вспомнит. Неужели то, через что ей еще предстоит пройти, стоит того?
Не обращая внимания на просьбы продолжить разговор, Крюк достал из кармана маленький брелок с ключами. Над головой раздался звук электрического мотора, и откуда-то сверху, как морской трап, опустилась узкая деревянная лестница.
Мысли путались. Прежде, чем решить, что делать дальше, нужно вспомнить, как с ней все это произошло.
Глава 15
…Последние лучи уплывающего за горизонт багрового заката ласково коснулись крестов греческой церкви, и надутые щеки ее куполов зарделись золотым румянцем.
Стоя на балконе, Джейн любовалась видом закрывающего веки старого города. Он медленно смешивался с наступающей со стороны моря ночью, становясь продолжением темнеющего небосвода. Новые районы, наоборот, заискрились игривыми огнями, явно не собираясь засыпать. Рекламы казино набухали неоновым светом. Рестораны, взвизгнув музыкой, «выкидывали» белые флаги вспыхнувших окон, сдаваясь на милость голодных победителей, хлынувших в их распахнутые двери.
«И мне не помешает поужинать», – подумала Джейн. Она вернулась в комнату, решая на ходу что надеть. Взгляд упал на уголок разноцветного буклета, выглядывающего из отделения для документов раскрытого, но еще не разобранного чемодана. Это было бережно хранимое меню из их любимого ресторана. Последний раз она была здесь с Мартином два года тому назад. «Последний раз…»
Нахлынувшую тоску опередили слезы, побежавшие из глаз. Она знала, что когда любишь, попытки обвинить любимого и найти подтверждения своей правоты приводят только к одному: начинаешь обвинять себя и искать оправдания для него. Вся боль происшедшего почему-то всегда обрушивается на истинную жертву, и она безуспешно пытается ответить на казалось бы простые вопросы: почему не увидела, почему не остановила, почему не спасла любовь? Коктейль воспоминаний… Теплых и перемешанных с кубиками льда обид и разочарований. Но со временем лед обязательно тает…
Выйдя из отеля, Джейн медленно пошла по тротуару вдоль освещенных окон офисов и маленьких магазинчиков. Немногочисленные прохожие спешили по своим делам. Впереди она заметила интересную пару. Крошечный трясущийся терьер держал на поводке пожилого сгорбленного старичка. Именно так и было: он тянул хозяина за собой, а тот сопротивлялся. Старик наклонился к собачке, что-то сказал и не без труда поднял ее на руки.
Джейн поравнялась с трогательным дуэтом.
– Арестована за плохое поведение?
– Нет. Старая, как и я, даже старше. Уважение к ее возрасту.
Старик погладил и бережно укрыл собачку шерстяной попоной.
Малышка, зная, что речь идет о ней, благодарно пошевелила обрубком куцего хвоста и лизнула хозяину руку.
– А меня вот некому понести. Вам-то к этому, похоже, не привыкать, – усмехнулся мужчина, разглядывая свою собеседницу. – Мотор вон выходит из строя, а запасных частей к такому старью уже не делают. Спасибо ей, Джеральдине, выгуливает меня.
Старик погладил свалявшийся клубок шерсти, выглядывающий слезящимися бусинками глаз из-под попоны.