Умереть легко и приятно
Шрифт:
– Мы точно попали по адресу? – Я недоверчиво посмотрела на Лисовского.
– По адресу! – спокойно сказал он. Этот странный опер явно был здесь уже не в первый раз.
Мы прошли по узкому коридору до высокой двухстворчатой двери, за которой и происходило все безобразие.
– Добро пожаловать в сумасшедший дом! – с этими словами Лисовский распахнул створки двери передо мной. И я вошла…
Это была большая комната с тремя высокими окнами. По крайней мере, мне так показалось. Дело в том, что свет в комнате был выключен, и мне пришлось довольствоваться
В углу на столике был установлен небольшой «миди» «хай-фай», изрыгающий ту самую музыку, которую было слышно снаружи. Рядом с ним находился хорошо оформленный стол с бутылками и разного рода холодными закусками. В центре комнаты танцевали человек десять. Приблизительно поровну мужчин и женщин. В общем, это была самая обычная тусовка, или сейшен, – это уж как кому хочется сие мероприятие называть.
Никто на нас особого внимания не обращал. Все были заняты друг другом, музыкой и содержимым стола. Непонятным оставалось одно – какое отношение эти хорошо зависающие люди имели к столь необходимой нам в данный момент фотолаборатории.
Тем временем из группы танцующих выделился некий длинноволосый тип, который высоко поднял руки в радостном приветствии и громко, перекрикивая «хай-фай», заорал:
– Привет ментам! Какими судьбами тебя, Серега, сюда занесло? Сто лет тебя уже не видели!
– И еще столько бы не видели! – закончил за него фразу Лисовский.
– Гонишь! Я всех принимаю – и мытарей, и грешников! И всем рад! – Экзотическая личность гостеприимно развела руки, пытаясь принять вновь прибывших гостей в свои объятия. – А что это ты мне свою леди не представишь? Совсем в своей ментовке забыл про понятие «галантность»?
– Слушай Слон, нам нужна твоя помощь! Пошли на кухне поговорим. Или лучше прямо к тебе в лабораторию, – сказал Лисовский.
– Так я и думал! – грустно констатировал Слон. – Приходит к тебе старый друг, и оказывается, что по делу! Ну что же – пошли на кухню!
Кухня оказалась очень просторным помещением в конце коридора. По площади она могла поспорить с комнатой, в которой проходил сейшен. Но, в отличие от шумной комнаты, здесь было тихо. И пусто.
– Итак, чему обязан визитом столь редкого в наших местах гостя? – спросил Слон Лисовского, при этом не сводя глаз с меня.
– Да ладно тебе, Слоник, не гони! Ты же знаешь, какая у меня работа! – почему-то начал оправдываться доблестный опер.
Должна сказать, что ситуация выглядела довольно забавно – этакий неформал с длинными, ниже плеч, волосами, с двумя серьгами в правом ухе откровенно наезжает на представительного строгого товарища из органов. И тот, вместо того чтобы эти наезды пресечь, начинает как-то нерешительно перед неформалом оправдываться. Случай не из реальной жизни!
– Ладно, давай выкладывай, зачем тебе понадобился скромный фотограф! И представь меня наконец даме!
– Ах да! Извини! Познакомьтесь, пожалуйста: Женя, это Дима Скворцов, более известный как Слон, настоящий художник. Слон – мой друг детства.
– Что, Евгения Максимовна тоже работает в милиции? – удивился Слон.
– Можно просто Женя! – сказала я. – И работаю я не в милиции, а скорее в частном секторе.
– Неужели частный детектив?
– Нет, скорее частный охранник.
Значит, этот странный тип, Слон, был фотографом. И как это я сразу не догадалась, что означает визит в эту богемную квартиру. Оказалось, что здесь тоже живет фотохудожник!
– Сможешь сделать прямо сейчас отпечатки с негативов? – спросил Лисовский.
– С цветных? – спросил Слон.
Как только речь зашла о работе, он сразу весь собрался и стал какой-то другой. Более серьезный, что ли.
– С цветных! – подтвердил Сергей.
– Сложно, – ответил Слон.
– Но очень надо!
– Попробую, – спокойно сказал Слон. – У тебя негативы с собой? Хотя дурацкий вопрос: конечно, с собой! Ну пошли!
Лаборатория Слона, в отличие от лаборатории Максимовской, занимала несколько комнат и располагалась на первом этаже особняка. Оказывается, деньги на свои творческие муки Слон зарабатывал выполнением обычных заказов простых обывателей с мыльницами типа «Кодак» или «Олимпус».
– Слушай, но я смогу сейчас тебе шлепнуть только на установке! – извиняясь, сказал Слон, когда мы зашли в хорошо отремонтированное помещение на первом этаже, в котором находилось несколько установок, судя по всему, предназначенных для массовой выдачи готовых цветных фотоотпечатков. – Я сегодня только сделал большой заказ от одного фотосалона. Реактивы в системе еще остались.
– Нет проблем! Мне это и надо! Зачем мне твои творческие фотоизвращения, мне нужно только содержание снимков!
– Ну тогда давай их сюда! – сказал Слон.
Лисовский передал ему негативы. Он аккуратно взял их, посмотрел на свет, кивнул и пошел к одной из установок.
– Слушай, а что это за сборище? – спросил он, не отрываясь от окуляра установки, в приемную щель которой он предварительно их поместил.
– Без малейшего понятия! Из-за этого тебя и подключили!
– Очень колоритные личности здесь! Погляди сам!
Лисовский подошел к установке и тоже поглядел в окуляры. То, что он там увидел, заставило его присвистнуть.
– Вот это да!
– Что там такое? – не вытерпела я. – Мне-то можно посмотреть?
– Давайте лучше сделаем нормальные фотографии! Через негатив сложно разобрать подробности, – сказал Слон, усаживаясь за установку. – Сейчас мы их выдадим! – Он манипулировал какими-то ручками, видимо добиваясь максимальной резкости. – Получите!
Система загудела, и из специальной щели сбоку в лоток начали выпадать еще влажные отпечатки. Один, другой, третий, всего десять.
Я взяла в руки верхний. На нем была изображена тренировка какого-то военного отряда. Самая обычная: обычные солдаты отрабатывают приемы рукопашного боя – я сама в подобных занятиях участвовала много раз. Снимали в каком-то лагере, на лоне природы.