Умеющая искать
Шрифт:
– Продаёшь? – угрожающе переспросил он, как будто сомневался, что плохо расслышал. – Возле храма в День Прикосновения к Светлейшему?
Я выругалась про себя. Конечно, я не знакома была с местной религией, но догадаться, что возле храма можно было торговать только свечами и какими-нибудь тематическими открытками, могла. А сейчас я чувствовала, что ступила на зыбкую почву.
Несколько прихожан, оказавшихся в шаге от моей коляски, оглянулись на голос попрошайки.
– Что она сказала? – услышала я недоверчивый
Мужичонка хищно потянулся к моей картине, но я вцепилась в неё, как будто фигуры барышни и фрама на моей картине были не из гальки, а из настоящего золота.
Так, Маша, главное, спокойствие и уверенность!
– Я пошутила, достопочтенный, - дерзко усмехнулась я в лицо мужичонки. – Эту картину я приготовила в подарок к дню первого при…косновения к Светлейшему!
– И кому же? – зло усмехнулся нищий, не сводя с меня глаз.
– Вон той юной фра, - сказала я и указала глазами на девочку, так похожую на меня.
Малышка, прислушивающаяся к разговору, всплеснула руками и радостно посмотрела на сопровождающего её мужчину:
– Это мне?
Мужчина быстро и внимательно посмотрел на меня.
– Да, тебе, рирр.
Девочка сверкнула глазами и кинулась ко мне со всех ног.
– Спасибо! – она взяла картину и охнула. – Какая тяжёлая!
– Я помогу тебе, - предложил мужчина, и, подойдя ко мне, жестом приказал попрошайке убраться. Мужичонку как ветром смело.
– О, фрам Геманир! – восторженно воскликнула малышка. – У меня никогда не было такой чудесной картины! Посмотрите, эта фра из камня как живая!
– Вижу, - улыбнулся мужчина. – Вам необыкновенно повезло, фра Мари.
– Мари? – беззвучно шепнула я.
У нас даже имена были похожи!
В это время очередь детей вдруг ожила и двинулась к входу в храм.
– Беги быстрее! – поторопил мужчина. – Я сохраню твой подарок. В День прикосновения любой подарок приносит счастье, тем более, такой чудесный!
Он проводил малышку глазами и повернулся ко мне.
– Ты очень рисковала, - тихо сказал он мне. – За торг во время праздника ты запросто могла попасть в тюрьму.
Я опустила глаза, но тут же снова посмотрела на него и поблагодарила:
– Спасибо, фрам Геманир!
– Картину я вернуть не могу, сама понимаешь, - сказал мужчина. – Она не моя. Но мы сделаем вот что. Если ты сможешь сделать ещё одну такую, принеси её к храму через два дня. Мы с Мари приедем на службу, и я заберу картину и попробую сам раздобыть за неё неплохие деньги. Моя матушка устраивает аукционы в поддержку бедных.
Я быстро взглянула на него. Что это – невероятное везение, или в предложении фрама таится какой-то подвох?
– Ну так что? – поторопил меня мужчина и оглянулся на дверь храма, из которой начали выходить дети.
Беан дёрнул меня за руку, и я торопливо ответила:
– Да, да, конечно. Я
Мужчина кивнул и заспешил навстречу сияющей малышке, вышедшей из дверей храма.
– Мне не было страшно! – воскликнула она.
– Поздравляю, милая, - мужчина подхватил ребёнка на руки, и девочка счастливо засмеялась. – А тепло или холодно?
– спросил он.
Я с интересом прислушалась и невольно вздрогнула, когда в моей кружке звякнуло.
– Светлейший да поможет тебе, - ласково сказала женщина в кружевном чепце.
Она прошла, а Беан сунул в кружку свой любопытный нос.
– Тум! – радостно шепнул он и преданно уставился на проходящих прихожан. У меня сжалось сердце. Я расстроенно отвела глаза и наткнулась на взгляд давешнего мужчины. Он держал в руках мою картину, и пока малышка увлечённо разглядывала её, задумчиво глядел на меня.
Словно почувствовав это, девочка тоже посмотрела на меня.
– Фрам Геманир, можно я дам этой девочке грай? Сегодня же праздник!
– Для тебя сегодня можно всё, рирр, - улыбнулся мужчина и тихонько посоветовал. – Только положи так, чтобы никто не видел, что это грай, иначе другим детям будет обидно.
Я отвела глаза, сердито подумав: «Так дай и другим детям по граю!» Но, оказывается, фрам имел ввиду вовсе не нашу нищенскую братию. Только что прикоснувшиеся к Светлейшему дети подходили к просящим подаяние и раздавали монетки, в основном мелкие.
Теперь я видела, что малышка Мари направилась ко мне, но всё равно вздрогнула, когда в мою кружку упала золотая монета.
– Спасибо, - поблагодарила я, чувствуя, как липкий румянец заливает щёки.
Господи, разве можно к этому привыкнуть?!
Фрам Геманир прошёл вдоль нашего детского ряда и тоже раздал монеты. Правда, теперь нам с Беаном не перепало грая, зато моя кружка вновь пополнилась тумом, а кружка Беана – луром. По тому, как радостно заблестели глаза Тима, я поняла, что ему всё же достался золотой.
Больше крупных подаяний не было, в кружки щедро сыпались бизы и очень редко юрты. Золотые и тумы я предусмотрительно убрала с глаз «щедрых» прихожан. Но все мы чувствовали себя крезами благодаря фраму Геманиру.
Мало-помалу прихожане разошлись по домам, и возле храма осталась только наша четвёрка. Даже ушлый нищий куда-то делся.
– Пора уходить, - сказал Тимто, напряжённо оглядываясь. – Пока Резуг не вернулся.
Я поняла, что он имел ввиду того самого мужичка.
– Может и отобрать? – спросила я.
Тимто шмыгнул носом.
– Он заставляет нас платить процент с каждого сбора, - объяснила Дарис. – А если увидит золотые, может и всё отобрать, - лицо её повернулось куда-то в сторону, как будто она прислушивалась к чему-то. – Он по дороге к приюту ждёт, - сказала девочка. – Побоялся здесь трясти, решил в переулке подкараулить.